Галина Артемьева - Колодезь с черной водой

– Дорогие наши все! Сегодня у нас с Люшей праздник! Счастливый день! Мы решили пожениться! – произнес он торжественно.

– Опаньки, – разочарованно протянула Виктория Александровна, – так вы ж уже сколько месяцев женатые!

– Это было ради Лешика, мам, ты же знаешь! – упрекнула Люша. – А сейчас – по-настоящему.

– То есть – вы до этого?.. Вот это да! – пораженно прошептала мама. И вдруг, словно воспрянув духом, радостно воскликнула: – Тогда ура! Горько! И я – я счастлива! Вот и все!

– Поздравляю вас, мои дорогие! – растроганно говорила Ханнелоре. – Желаю вам… Желаю, чтобы у вас были дети. И чтобы все вы были сильными, добрыми… Как сейчас!

После бутылки шампанского гостьи заметно осоловели. Иван предложил им переночевать у него: всего-то этажом выше подняться.

– И вообще, – сказал он, – вы, Виктория Александровна, перебирайтесь в этот дом жить, на восьмой этаж. Отсюда котлеты легче внукам носить. И борщ. А мы с женой тут будем, да, Люша?

– Решение мужа – закон, – подняла она на него сияющие глаза.

– А что? И перееду! Только ко мне ученики туда ходят.

– И пусть сюда теперь ходят. Кому они мешают?

– А мою – сдадим тогда! – сразу замечтала практичная теща. – И Люша не будет работать, станет с детьми сидеть. Это же огромный труд.

Распорядилась.

– Мамочка, спокойной ночи! Утро вечера мудренее! Спите хорошо, пусть вам снятся добрые сны.

Гостьи расцеловались и отправились на боковую.

Долгий день закончился. Особенный, счастливый день. Все равно, что бы там ни было – счастливый.

Наконец они остались одни. Заглянули к детям. Те спали, как и положено в раннем детстве, крепко и самозабвенно.

В спальне Иван обнял Люшу.

– Я о тебе мечтал, – шепнул он. – Долго мечтал.

– И я о тебе.

– А почему молчала?

– Мы же соблюдали договор, ведь так?

– А теперь…

– Теперь все по-настоящему.

И все было по-настоящему. Нежно, бесстрашно, открыто, безжалостно, трепетно, самозабвенно.

Они так и лежали обнявшись, не желая расставаться, разделяться, даже на самую чуточку.

– Ты спи, – шепнул Иван. – Спи, сколько хочешь. Я все равно рано утром проснусь. Я их соберу, развезу, куда надо.

– Какое счастье, – отозвалась Люша. – Мне кажется, после этой ночи у нас будет ребенок.

– Прямо так, с первого раза?

– А почему нет? Прямо так. Увидишь.

Она уже потихоньку задремывала, совершенно счастливая, зная, что утром она проснется, а Иван будет рядом. Или не будет? Он же детей повезет? Тогда надо будет проснуться до него. Из принципа. Чтоб он был рядом. Чтоб убедиться окончательно, что все это так и есть, а не показалось.

– Знаешь, я навсегда твой. Ваш, – сказал вдруг Иван.

Люша услышала его уже сквозь сон.

– А давай без навсегда, а? – жалобно попросила она. Она боялась этого ненадежного слова.

– Нет, не давай. Будет так, как я сейчас сказал. Навсегда.

И дальше… Дальше мы ничего не услышим и не узнаем.

Дальше только шорох листвы и шелест воды. Дыхание времени.