Кэрри Адамс - Крестная мамочка

Кумариться? Со старшими? Я вспомнила, что он еще совсем мальчишка, — потому меня и встревожило замеченное мельком содержимое той же коробки. Еще сильнее настораживало то, что Каспар курил в разгар дня, в доме, где кишмя кишели гости. Но чтобы не спугнуть его, я на время отмахнулась от тревожных мыслей. Я, «старшая», сидела в кресле-мешке и курила косяк. С первой же затяжки стало ясно, что дрянь крепкая. В голове сразу загудело, и я решила, что с меня хватит. На виду у пятнадцатилетнего крестника я сделала вид, будто глубоко затягиваюсь, задержала дым во рту и выпустила его через нос. В отличие от меня Каспар затягивался не по-детски, но на него дурь подействовала не сильнее, чем на меня.

Правда, наркота все же развязала ему язык: Каспар принялся рассказывать мне о девчонках, которых так и не закадрил. О парнях, которым достаются лучшие девчонки. О девчонках, которые бегают за ним, но ему они по барабану. Все как раньше. Мы дурачились, хихикали над всякой ерундой, а потом набросились на остывшую пиццу как на невиданный деликатес. Я уже была готова решить, что Франческа и Ник слишком строги с сыном. Если не считать травки, Каспар ничуть не изменился. Когда зашла Франческа, мы по-прежнему болтали, развалившись в кресле-мешке.

— Боже, чем тут так несет? — ахнула она и замахала ладонью перед лицом.

Скажу честно: я запаниковала. Но Каспар легко выкрутился:

— Да это Тесса привезла мне курительные палочки из Индии.

— А-а. Спасибо, Тесса.

Вот крысеныш. Но возражать я не стала — не хватало мне еще ссориться с Франческой. Или подставлять крестника.

— А тебе я привезла чай с масалой. — В данном случае я сказала чистую правду.

— И давно вы тут прячетесь вдвоем?

От меня не ускользнули резкие нотки в ее голосе.

— Слушай, я выдохлась, — призналась я. — Мамаши говорят только о детях, так что пришлось болтать с папашами, которые о детях не вспоминают. Но стоило только завести разговор, прибегали жены, пугали их какой-то «Рибеной» и уволакивали. Вот я и забрела к Каспару.

— А ты на что рассчитывала, блондинка с плоским животиком, да еще вся в белом? У детных таких животов не бывает. По крайней мере, у обычных мамаш. Рядом с тобой поневоле занервничаешь. Они же почувствовали себя клушами.

— Они и есть клуши, — вмешался Каспар.

— Лучше молчи, знаток.

Я с трудом подавила раздражение и не удивилась тому, что Каспар закатил глаза.

— Я думала, ты тоже их терпеть не можешь, — беспомощно вступилась я за крестника.

— Просто стараюсь ставить себя на их место. Между прочим, гости давным-давно разошлись.

— А который час?

— Семь.

Мы с Каспаром виновато переглянулись. Надо же было так заболтаться!

— Просто пришлось многое наверстывать. Я ведь его сто лет не видела.

— Зато теперь насмотрелась.

Я вышла вслед за Франческой в коридор. Каспар ни за что не заподозрит, что я шпионила за ним.

— Если гости разъехались, сейчас спущусь и приготовлю тебе чай с масалой, — пообещала я.

— Лучше косяк, да потолще. Или молоток.

То ли подсознание сыграло с Фран шутку, то ли она давала мне понять, что на басни о курительных палочках не купилась. Что ж, будем блефовать.

— Косяками их теперь никто не называет, — объяснила я.

— Неужели?

— Ага! Только «шмаль», «дурь», ну и старая добрая «травка» сойдет.

— Шмаль? И как это пишется?

— Кажется, через «ж». Выясню у знакомых.

Франческа резко остановилась, повернулась на потертом паласе в узком коридоре и вгляделась мне в глаза.

— Наверное, легко быть тобой, — сказала она.

— Что?

— Потому и Каспар тебя обожает. Ты взгляни на себя: стильная, невозмутимая, свободная…

— Фран… — я подпустила в голос недоверия, — ты сама просила меня поговорить с ним. Я всего лишь выполнила твою просьбу.

— Помню. Извини, просто я… ничего не понимаю! — Она помотала головой. — Ну и как, удалось?

— По-моему, Фран, с ним все в порядке. Бузит, конечно, но в душе он все тот же Каспар.

— Ты уверена, что причин для беспокойства нет?

— Абсолютно.

— Он меня ненавидит.

— Да нет же, дурочка. Ты прекрасная мать, и если Каспар этого не понимает, значит, он болван. Пожалуйста, не принимай его выходки на свой счет — это гормоны. Повторяй за мной: все дело в гормонах.

Но Франческа промолчала. Она считала, что лучше знает своего сына. И, как потом выяснилось, она была права.

У подножия лестницы ждал Ник с бокалом вина для жены.

— Отмучились! — Он поцеловал ее в макушку.