Кристин Ханна: Светлячок надежды

Он помнил выражение лица Кейт. Боль была словно огонь, пожиравший ее тело. Болело все: мышцы, кости, кожа. Она принимала столько морфия, сколько осмеливалась – хотела полностью контролировать себя, чтобы не испугать детей. «Я хочу домой», – сказала она.

Он смотрел на Кейт, и в голове у него была одна мысль: «Она умирает». Правда всей своей тяжестью навалилась на него, и на глазах выступили слезы.

– Мои малыши, – тихо сказала она и засмеялась. – Конечно, они больше не малыши. У них уже выпадают молочные зубы. Кстати, за каждый нужно давать доллар. Для зубной феи. И обязательно фотографируй. И Мара. Скажи ей, что я понимаю. В шестнадцать лет я тоже злилась на мать.

– Я не готов к этому разговору, – сказал он, ненавидя себя за слабость. И увидел разочарование в ее взгляде.

– Мне нужна Талли, – сказала Кейт, удивив его. Его жена и Талли Харт всю жизнь были лучшими подругами – до тех пор пока не рассорились. Последние два года они не разговаривали, и в это время у Кейт обнаружили рак. Джонни не мог простить Талли ни саму ссору, в которой виновата была она, ни то, что ее не было рядом, когда Кейт так нуждалась в ней.

– Нет. После того как она с тобой поступила? – с горечью сказал он.

Кейт повернулась и придвинулась к мужу; Джонни видел, как ей больно.

– Мне нужна Талли, – повторила Кейт, на этот раз тише. – Она с восьмого класса была моей лучшей подругой.

– Я знаю, но…

– Ты должен простить ее, Джонни. Если я могу, значит, и ты сможешь.

– Она тебя обидела.

– А я ее. Бывает, что даже лучшие подруги ссорятся. Перестают отличать главное от второстепенного. – Кейт вздохнула. – Поверь, теперь я знаю, чтÓ главное, и она мне нужна.

– А почему ты думаешь, что она придет, если ты позовешь? Прошло столько времени.

Кейт улыбнулась, превозмогая боль.

– Она придет. – Кейт погладила его по щеке, заставила взглянуть ей в глаза. – Ты должен присмотреть за ней… потом.

– Не говори так, – прошептал он.

– Она не такая сильная, какой хочет казаться. Ты это знаешь. Обещай мне.

Джонни закрыл глаза. Все эти годы после смерти жены он старался изо всех сил, чтобы преодолеть горе и создать для своей семьи новую жизнь. Он не хотел вспоминать тот ужасный год, но разве это возможно, особенно теперь?

Талли-и-Кейт . Они были лучшими подругами почти тридцать лет, и, если бы не Талли, Джон не встретил бы любовь всей своей жизни.

С той самой секунды, когда Талли вошла в его обшарпанный кабинет, Джонни был буквально загипнотизирован ею. Ей исполнилось всего двадцать, и она была полна страсти и огня. Она хотела получить работу на небольшой телестудии, которой он тогда руководил. Джонни думал, что влюбился в нее, но это была не любовь, а что-то иное. Скорее, волшебные чары. Она была ярче и живее всех, с кем ему приходилось встречаться. Стоя рядом с ней, ты чувствовал себя так, словно после нескольких месяцев пребывания в темноте вдруг оказался на солнце. Джонни сразу понял, что она добьется своего и станет известной.

Когда Талли познакомила его со своей лучшей подругой, Кейт Муларки, которая рядом с ней выглядела серой мышкой, мусором, плывущим на гребне волны Талли, он почти не обратил на нее внимания. И только через несколько лет, когда Кейти осмелилась поцеловать его, в глазах этой женщины Джонни увидел свое будущее. Он помнил, как они впервые занимались любовью. Они были молоды – ему тридцать, ей двадцать пять – но невинной была только Кейти. «Так бывает всегда?» – тихо спросила она его тогда.

Любовь пришла к нему неожиданно, Джонни был к ней совсем не готов. «Нет, – даже тогда он не мог лгать ей. – Не всегда».

Поженившись, они издалека наблюдали за стремительной карьерой Талли на ниве тележурналистики, но, несмотря на то что их жизненные пути разошлись, женщины оставались близкими, как сестры. Они почти ежедневно звонили друг другу, и Талли приезжала к ним чуть ли не каждые выходные. Когда Талли отказалась от работы в телесетях и вернулась из Нью-Йорка в Сиэтл, чтобы сделать собственное ток-шоу, то попросила Джонни стать продюсером передачи. Это были счастливые годы. Успешные годы. Пока рак и смерть Кейти не разбили все вдребезги.

Теперь Джонни не мог удержаться от воспоминаний. Он закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Он знал, когда все начало разваливаться.

На похоронах Кейт, почти четыре года назад. В октябре 2006-го. Он и Талли сидели рядом в первом ряду в церкви Святой Сесилии…

Напряженные, с затуманенными глазами, остро переживающие происходящее. Много лет они приходили в эту церковь, на ночную Рождественскую мессу и на Пасхальную службу, но теперь все было иначе. Золоченые украшения сменили белые лилии. Воздух в церкви был густым и сладким от их аромата.