Джеки Коллинз - Игроки и любовники. Книга вторая

— У тебя рука вывихнута, — сообщил ему врач. — Остальное — синяки и шок. Скажи сестре, как тебя зовут и где живешь, и она позвонит твоим родителям.

Они ему еще что-то вкололи, а потом подошла немолодая сестра с бумагами в руках и спросила, как его зовут.

— Эван Кинг, — промямлил он. — Я — сын Эла Кинга.

— По-моему, этот парень бредит, — сообщила она врачу.

К счастью, скоро приехал Пол. Подписав нужные бумаги, он сказал:

— Слава Богу, с тобой ничего страшного. А то отец с ума сходит. Одевайся, поедем отсюда.

Эван определенно чувствовал, как кружится голова. Ему ввели успокаивающее, и он бы не возражал остаться на ночь в больнице и выспаться. Но у Пола были другие намерения. Бал будет продолжаться. Ничто не должно испортить день рождения Эла Кинга.

Половину вечеринки Эван продремал. Он почти не ел, с трудом глотал шампанское и залился краской смущения, когда из торта вылезла голая девица. Не то чтобы он никогда не видел голых девушек. Видел. И Плам, и Глория посвятили его в отвратительные мужские радости. Но это совсем другое дело. Они — его друзья, он один из них.

И теперь лежа в постели и в сотый раз взглядывая на часы, показывающие полтретьего ночи, он думал, куда это они могли подеваться. В последний раз он видел девиц на концерте. Они бежали вместе с толпой, улыбались, смеялись, не старались увернуться, как делал он, в результате чего его сбили с ног и слегка потоптали. Даже не попытались помочь ему, хотя глупо было бы думать, что они могли что-то сделать. Но где же они? С той поры как они подружились, они были неразлучны. Плам и Глория спали в его комнате, занимая кровать по очереди. Да и все их пожитки находились в старой сумке, стоящей в углу. Этот факт придавал ему уверенность. Не могли ведь они уехать без своих вещей.

Жаль, что у него нет под рукой одной из таблеток, которые Глория называла „колеса". Они здорово поднимали ему настроение, придавали уверенность, он становился разговорчивым. Глория пила их горстями, но он следовал примеру Плам и принимал лишь изредка.

— Ей они нужнее, — терпеливо объясняла ему Плам. — Понимаешь, она хочет бросить сильную наркоту, а то она еще недавно совсем никуда не годилась. Щас она в порядке, полежала слегка в больнице, выправилась чуток.

Эван кивал с умным видом, как будто понимал, о чем это она говорит. А теперь они исчезли, и без них ему было плохо. Наверное, их тоже сильно помяли, увезли в другую больницу… Он уже начал паниковать, как раздался тихий стук в дверь. Он поспешил открыть и увидел их, причем Глория просто висела на Плам.

— Где вы были? — спросил Эван на этот раз твердым голосом.

— Шшш, чувак, — прошептала Плам, — ей порядком паршиво. Давай уложим ее в постель.

И в самом деле Глория была смертельно бледна, глаза остекленевшие и, казалось, сейчас выскочат из орбит. Эван помог Плам подтащить Глорию к кровати, и она, свернувшись в плотный комочек, захрапела.

— По-моему, на сегодня она отрубилась, — сказала Плам, зевая и стягивая с себя цветастый жакет.

— Где вы обе пропадали? — прошипел Эван. — Я был в больнице. Моя рука… ты только взгляни на мою руку.

Плам устало посмотрела на него.

— Сам виноват. Мы ж тебе говорили, держись с толпой. Надо плыть по течению, чувак, или тебе здорово достанется.

Сдавшись, он молча сел на край кровати, а Плам расстегнула джинсы и вылезла из них. Трусиков она не носила, так что теперь на ней остался только грязный бюстгальтер, изначально имевший розовый цвет. Несмотря на излишнюю полноту, кожа у нее была на редкость гладкой. Целые акры белой гладкой кожи. Эван почувствовал желание. Она сразу заметила. Он неуклюже стянул с себя одежду одной здоровой рукой. Он ничуть не стеснялся. Она уже видела его голым, обе они видели. Им нравилось, что он такой тощий. Они его гладили и ласкали. Они брали его гениталии в рот и уверяли его, что он парень что надо. Они также раздвигали свои ноги и позволяли ему делать все, что вздумается. Он смотрел, удивлялся и пользовался ими. Сейчас ему снова захотелось, и, хотя он предпочитал Глорию, на этот раз годилась и Плам.

— Я вся вымоталась, чувак, — пожаловалась Плам, — только с одной дикой вечеринки. Да и кровать занята.

— На полу, — пробормотал Эван, — мы можем лечь на пол.

— Блин! — выругалась Плам, но все равно легла на пол и раздвинула свои массивные ноги.

Эван запрыгнул на нее, как бродячий пес. Плам деликатно пукнула. Но это не остудило его пыл. В конце концов он становился истинным сыном своего отца.