Кэти Летт - Как убить своего мужа и другие полезные советы по домоводству

Она бессильно роняет голову, закрывает лицо руками. Адвокатша утешающе обнимает свою клиентку за плечи:

— Успокойтесь, никто вас пока не судит. Нам надо просто убедить судью, что вы не уедете из страны, не совершите подобного преступления и не будете оказывать давление на свидетеля.

Перед уходом Джаз стреляет у Веры сигарету.

— Местный капеллан говорит, что я должна возблагодарить Господа за все, что у меня есть. — Несмотря на табличку «Не курить», вспыхивает спичка, и Джаз маниакально затягивается. — Но что у меня есть, Кэсси? Тюрьма за то, чего я не совершала, куча долгов, сокамерница-лесбиянка… (Вера высасывает остатки кофе с таким хлюпаньем, что Джаз передергивает.) Вся Англия считает меня убийцей, и мне надо заниматься похоронами мужа — делом, которое усложняется тем, что он, возможно, все еще жив. О да, я чувствую себя такой, черт возьми, благодарной!

До начала слушания остаются считанные часы, и я даю себе клятву сделать все от меня зависящее, чтобы помочь подруге. На ум приходит лишь один человек, к которому я могу обратиться…

От предвкушения и страха перед его обезоруживающей улыбкой мое сердце начинает бешено колотиться. Мы условились встретиться в «Бум-Буме». Порывы ветра секут лицо, пока я иду от метро, терзаясь одним-единственным вопросом: зачем я сюда пришла?

Выслушав рассказ о злоключениях Джасмин, Трухарт начинает хохотать.

— Так, давай-ка начистоту. То есть ты хочешь, чтобы я дал показания против Билли Бостона? Заявил, что он врет? Стучать на кореша, малыш, по нашим понятиям — последнее дело. И что, — на его лице появляется кривая ухмылочка, — конкретно я с этого буду иметь?

Он открывает бутылку колы. Мускулы играют под кожей. Я чувствую, что начинаю терять над собой контроль.

— Похоже, ты не понял, насколько все серьезно, — говорю с упреком. — Слушание о выходе под залог назначено на сегодня, на вторую половину дня.

— О, я тоже серьезно, — беспечно отвечает он, после чего наклоняется и с нахальной безмятежностью расстегивает верхнюю пуговичку на моей блузке. — Очень даже серьезно.

— Вообще-то в грехе от меня толку мало. Вот синтаксис — совсем другое дело. Может, я просто потеребила бы твое висячее придаточное или что-нибудь в этом роде?

— Подумай как следует, крошка, — предлагает он на прощание.

И я действительно думаю, шагая мимо собора Св. Павла к Олд-Бейли [48] Название здания, в котором размещается Центральный уголовный суд. . Сердце галопом рвется вперед. Почему я сопротивляюсь? Я — свободная женщина. А Трухарта, с его телом, можно хоть сейчас отправлять в дублеры Дензела Вашингтона. Возможно, оказавшись с ним в постели, я смогу выкинуть Рори из головы и зайтись в оргазмическом спазме?

Улицы в районе Флит-стрит и собора Св. Павла застроены крапчатыми, болезненного вида зданиями. Олд-Бейли, с его чистым, холодным камнем и величественными колоннами, — единственное грозное исключение. Скользкие акулы пера, иначе именуемые репортерами, кружат снаружи: коварные, хищные, безжалостные. Юристы и адвокаты раздают визитные карточки, как игроки в покер. Появление любого известного арестанта в сопровождении полицейского эскорта приветствуется вспышками папарацци.

Вся на нервах, я жду в судебном буфете, наблюдая за пожилыми дамами, величественно сбрасывающими оперение, точно орлицы в период линьки. Я прихлебываю обжигающий чай и представляю их в роли крестных матерей Ист-Энда. Затем перевожу взгляд на поколение помоложе. Взаимозаменяемые блондинки в легких, коротких платьицах, держащихся, похоже, на креме для лица, громко ругаются и ноют, что в буфете нельзя курить; их голые ноги невосприимчивы к холоду.

Вера трогает меня за плечо. С упавшим сердцем я бреду в роскошный зал. Блеск огней и великолепие канделябров просто слепит. Подсаживаюсь к команде помощников адвоката, когда прокурор уже зачитывает обвинение:

— …Закон 1861 года «О преступлениях против личности» предоставляет английским судам юрисдикцию на отправление правосудия в отношении любого английского подданного, обвиняющегося в убийстве другого английского подданного. Ваша честь, мы располагаем дополнительными уликами, полученными от полиции Южной Австралии.

Вдова на скамье подсудимых выглядит испуганной и слабой, блестящие волосы убраны в пучок на макушке. Джаз хоть и пытается сохранять достоинство, но нервы выдают ее, и она то и дело по-кошачьи облизывает губы. Защитник блещет красноречием, обращаясь к судье с просьбой о выходе под залог: у подзащитной есть собственное жилье и она готова внести двадцать тысяч фунтов в качестве гарантийного обеспечения.