Кэти Келли - Прощай — прости

Майкл прежде всего ценил уют в доме, великолепно приготовленные домашние блюда и опрятность сыновей, шумно требующих обратить на них внимание, как только отец переступал порог дома. И никогда не настаивал на том, чтобы супруга вернулась на работу. Шли годы, финансовые трудности остались позади, у них было достаточно денег, чтобы пригласить няню, и желание работать должно было вернуться к Эшлин… Но к чему эти проблемы?

— Мальчики нуждаются в тебе, — говорил Майкл каждый раз, когда заходила речь о работе Эш. — Филипп и Пол не должны лишаться материнской заботы только потому, что пошли в школу, не так ли? Моя секретарша никогда не перестает жаловаться, что бросает своих детей на бабушку, и каждый второй понедельник опаздывает, потому что у кого-то из троих поднялась температура или заложен нос, или случилось еще что-нибудь. Будь благодарна, что тебе не нужно работать! — неизменно добавлял он, очевидно, считая, что хлопоты по хозяйству настоящей работой не являются.

«Вероятно, он прав», — вздыхала Эшлин, которая могла ознакомиться с проблемами работающих матерей лишь благодаря любимым глянцевым журналам. Чуть ли не каждая вторая страница пестрела историями о делающих карьеру матерях, застрявших в бесконечной круговерти «работа-дети-дом» и проводящих субботы за готовкой гигантских лазаний, которыми затем забивают свои морозилки. Майкл был прав. Эшлин повезло, что ее муж зарабатывает достаточно денег и что ей не нужно работать.

Только раз они поспорили на этот счет, когда ее сестра Сорча, невыносимо возгордившись из-за недавнего продвижения по должностной лестнице в лондонском банке, спросила Эшлин, почему та, просиживая целыми днями дома, позволяет гнить своим мозгам.

— Поверить не могу, что она сказала такое мне! — возмущалась Эшлин, ерзая в машине по дороге домой. — Она воспринимает меня как человека второго сорта только потому, что я не управляю банком или еще чем-нибудь в этом роде. Как у нее только язык повернулся! Хотела бы я посмотреть, как она будет управляться с домашними делами и воспитывать детей. Я начала работать, когда эта маленькая дрянь еще ходила в начальную школу!

— Не обижайся на нее, — рассудительно заметил Майкл. — Она просто завидует тому, что у тебя есть муж, прекрасные сыновья и хороший дом. Она смогла бы пойти на убийство, лишь бы заполучить мужа, да только все равно ей не удастся найти настолько глупого мужика, который согласился бы взять ее в жены. Как бы там ни было, — он снял руку с руля и погладил коленку Эшлин, — тебе бы не понравилось работать. Все так изменилось с тех пор, когда ты ходила в офис. Я хочу сказать, что… мало кто согласится принять тебя на работу.

Эшлин пришла в ярость.

— Что конкретно значит это твое «мало кто согласится принять тебя на работу»? — резко спросила она.

— Неужели ты думаешь, что запросто сможешь найти хорошее место после того, как столько лет занималась только домашними делами? — без обиняков заявил Майкл. — Ведь ты утратила навыки, нужные для работы в офисе, не так ли? А учитывая то, что сейчас получить хоть какую-то должность можно только с дипломом колледжа… Короче, умение выпекать идеальные пироги с заварным кремом вряд ли заинтересует работодателя.

За всю дорогу домой Эшлин не проронила больше ни слова, молча кипя от злости. Майкл дождался, пока она ляжет в постель, а затем попытался помириться с женой.

— Дорогая, ты же знаешь, что близнецы возненавидят няню, не так ли? Не надо лишать их мамы только потому, что они повзрослели. — Он прижался носом к ее шее, нежными поцелуями обласкал ключицы, затем опустился ниже, чтобы поцеловать чувствительную кожу груди. — Дорогая, не нужно работать, — пробормотал он. — Я буду заботиться о тебе.

Эшлин смирилась с тем, что быть домохозяйкой — это ее призвание. Когда близнецы подросли еще немного, она всерьез увлеклась курсами по приготовлению изысканных блюд.

И теперь Эшлин могла сварганить лосося en croûte [5] Лосось, запеченный в тесте. Горячая закуска. и клубничные millefeuilles [6] Нежнейшие воздушные пирожные из слоеного теста с кремом. с закрытыми глазами. Когда кулинария ей надоела, она переключилась на рукоделие, и меньше чем за год все стулья в гостиной покрылись домоткаными гобеленами, на которых красовались тонкой работы подсолнухи, сияющие на полуденном солнце.

К тому времени, как она окончила курсы декоративного искусства, весь дом засиял яркими красками трафаретной росписи: к примеру, по потолку вился дикий плющ. Даже батареи Эшлин причудливо украсила… оттисками обычной губки. Майкл любил подшутить: мол, если он просидит без движения достаточно долго, то Эшлин и на него нанесет какой-нибудь трафаретный рисунок. Но, кроме сомнительных курсов по нейрохирургии, система образования для взрослых больше ничего не могла ей предложить.