Джилл Шелвис - Впервые в жизни

— На дороге Сьерра‑Медоуз… где‑то.

Последовал момент обвиняющего молчания.

— Солгала, когда приглашала меня на пирожные? — укоризненно осведомилась Мэлори.

— Да, но не стоит на этом зацикливаться, — попросила Эми. Мох, облепивший камень, был влажным, и совсем близко раздавался шум водопада. В кустах снова зашуршало. Ветер?

Или…

— Поверить не могу, что ты обманула насчет шоколада. Это… это святотатство. Помнишь уроки скверных девчонок, которые ты мне давала?

Эми потерла то место между глазами, где собиралась боль.

— Имеешь в виду уроки, которые помогли тебе заарканить того сексуального парня, с которым спишь?

— Ну… да. Но может, тебе нужны уроки хорошей девочки? Урок номер один: никогда не шути, если речь идет о шоколаде.

— Забудь о шоколаде!

Эми глубоко вздохнула.

— Хорошо. Ты знаешь, я не люблю просить помощи в трудную минуту. Но сейчас…

Запинаясь, она выговорила:

— Я… в отчаянии!

— Ты в самом деле заблудилась?

Эми вздохнула.

— В самом деле. Подключи прессу. Напиши Люсиль эсэмэску.

Собственно говоря, в Лаки‑Харборе прессой была именно Люсиль. В семьдесят с лишним лет ее ум был острым, как стилет, и она привыкла вести страницу Лаки‑Харбора на Фейсбуке, в манере нью‑йоркского «Пейдж сикс».

Мэлори немедленно обрела командный голос:

— Какую тропу ты выбрала и как давно идешь?

Эми постаралась вспомнить, как добралась до Скво‑Флэтс, откуда свернула влево.

— К этому времени я должна была увидеть луг, верно?

— Если никуда не сворачивала, — согласилась Мэлори. — Ладно, слушай меня внимательно. Оставайся на месте.

Эми огляделась, гадая, какие животные водятся поблизости и кажется ли она им сытным обедом.

— Может быть, стоит…

— Нет! — решительно перебила Мэлори. — Я серьезно, Эми! Бывало так, что люди плутали в горах — и больше их никто не видел!

Эми кивнула, но Мэлори уже отключилась. Эми сунула мобильник в карман. Хотя ей не слишком нравилось подчиняться командам, она тем не менее сделала так, как велела Мэлори, — не сдвинулась с места, но все же взвесила на ладони нож.

Жаль, что пирожных больше нет!

Лесные звуки стали громче. Птицы. Насекомые. Кто‑то завыл, отчего у Эми мурашки пошли по коже. При каждом новом шуме она тряслась все сильнее и по опыту знала, что находиться в таком напряжении очень тяжело. Лучше отвлечься, и она, вынув альбом, погрузилась в рисование.

Через полчаса Эми услышала шаги, доносившиеся со стороны противоположной (по мнению Эми) той, откуда она пришла. Шаги были очень тихими, но у Эми был на редкость острый слух. Она могла бы услышать их даже во сне и услышала. Сердце бешено забилось, но шаги были спокойными и ровными. Не тяжелый топот пьяницы, идущего по коридору в ее спальню…

В любом случае это точно не Мэлори. Это мужчина, легко ступающий, но не пытающийся скрыть свое приближение.

Эми покрепче сжала нож.

Из‑за поворота показался мужчина. Высокий, хорошо сложен, вооружен и опасен, хотя вряд ли опасен для нее. Нет, ничего устрашающего не было в этом крепком, мускулистом лесничем.

Но Мэтт Бауэрс представлял угрозу спокойствию Эми.

Она знала, кто он, поскольку много раз видела его в закусочной. Бауэрс приходил туда после долгой смены, усталый и голодный. Жители Лаки‑Харбора боготворили его, особенно женщины. Эми относила эту привлекательность на счет взрывной смеси тестостерона и мундира. Сейчас Мэтт держал большой бумажный стакан, и Эми могла прозакладывать последний доллар, что он полон «Доктора Пеппера». Мэтью Бауэрс подсел на газировку, как на иглу!

Она понимала, насколько он привлекателен, и даже испытывала нечто вроде волнения, но это была телесная реакция. Мозг был куда умнее и сопротивлялся.

На носу Мэтта сидели темные очки‑пилоты, «Энни Оукли», но Эми знала, что глаза у него светло‑карие, взгляд острый, ничего не упускающий. Резко контрастирующий с его улыбкой, веселой и беспечной, словно утверждающей, что Мэтт — белый и пушистый котик.

Впечатление это было ложным.

В Мэтте Бауэрсе не было ничего белого и пушистого. Ни в едином волоске на его поцелованной солнцем голове. Ни в единой мышце. Он был неприятностью с большой буквы, а Эми давно старалась не искать неприятностей на свою голову.

Она все еще сидела на прежнем месте, и с тропы ее почти не было видно, но взгляд Мэтта без всяких усилий отыскал ее. Когда он остановился и стал ее разглядывать, она ощутила нечто вроде насмешливого пренебрежения.