Джулс Бичем - Грани отражения

Посредине помещения стояла старая железная конструкция, к которой был привязан тот самый мужчина, которого они увезли из старого дома. Со стороны он казался похожим на пустое место – по-прежнему не сопротивляясь, не двигаясь и не разговаривая.

Маргулис подошел к железному сооружению, сосредоточенно провел по ней рукой, словно проверяя состояние и прочность, и удовлетворенно кивнул. Кроме них троих тут больше никого не было, остальные находились на улице.

Словно внезапно вспомнив о привязанном мужчине, Маргулис наклонился к нему.

– Тебе удобно? Ох, извини, что приходится держать тебя тут. Не совсем то, к чему ты привык, но вполне ничего.

Он снова пытался заставить того ответить. Не дождавшись ничего, Маргулис внезапно ударил его в лицо, отчего голова мужчины мотнулась в сторону. Затем оглянулся, увидел старый стул, подтянул его к себе и сел. Несколько секунд разглядывал своего пленника и сокрушенно покачал головой:

– Мне так жаль. Я сделал тебе больно?

Мужчина шевельнул головой. На пол капнула кровь, Маргулис разбил ему нос.

– Я хотел тебе сказать спасибо. Мне ведь есть за что говорить спасибо, не так ли? – он посмотрел ему в лицо, заставляя сфокусировать взгляд на себе. И снова ударил, на этот раз еще сильней, отчего тот на какой-то миг отключился. Терпеливо ожидая, пока мужчина придет в себя, Маргулис отряхивал пыль с рукава пиджака.

Всё это казалось банальной разборкой. Но когда после часа таких ударов в лицо, которые словно сознательно были направлены не на выяснение отношений, а на заведомое старание причинить боль и изуродовать, Маргулис снял пиджак, и снова повернулся к кашлявшему и сплевывавшему кровь мужчине, Ник понял, что всё будет ещё хуже. Веревки удерживали парня в вертикальном положении, не давая упасть или закрыться от ударов. Когда-то светлая рубашка, принявшая серый оттенок от пыли и грязи, покрылась красными разводами. Маргулис снова присел напротив него и улыбнулся.

– Мы немного разогрелись, да? Пора приступать к серьезному разговору. Во-первых, спасибо, что так долго и хорошо заботился о Лии.

Мужчина дернулся, словно желая подняться, и что-то пробормотал.

– Я ей не поверил, когда она лепетала, что за ней кто-то присматривает, а зря. Ты – молодец, такого охранника поискать надо, – Маргулис поднялся и зашагал вдоль стены, у которой лежал разнообразный строительный мусор, – Это же надо, устроить целый шпионский сериал из-за девушки, которая на тебя и внимания не обращает.

Он нагнулся, вытаскивая старый отрезок железной трубы.

– Я думаю, это было больно. Очень больно. Больнее этого?

Металл, со свистом рассекая воздух, упал на плечо, раздался отвратительный похрустывающий звук. Мужчина со всхлипом втянул воздух и натянул веревки.

– Или этого?

Следующий удар обрушился плашмя на ребра.

Боль сверкающими зигзагами полосовала воздух, не оставляя времени на вдох. Он почти висел на веревках, удерживавших его и резавших тело. От крови светлые волосы превратились в бурую грязь, клочьями нависавшую над лицом. Ник ощущал подступающую дурноту, глядя на это безумство, и почувствовал облегчение, когда Маргулис разрезал веревки, которыми парня привязали. Бедолага, что бы он там не натворил, он уже с лихвой оплатил свои промахи.

Маргулис обошел лежавшего перед ним в полубессознательном состоянии и ударил его ногой.

– Веселая игра, правда? Так же весело, как и твои дешевые попытки угрожать той дуре-медсестре, проделка в ресторане, розыгрыш с фотографиями. Думал, что можешь меня унизить? Показать, что ты лучше?

Он наступил на пальцы мужчины, заставив того издать сдавленный вопль, заглушивший хруст тонких костей кисти.

– О, какая жалость. Эти талантливые руки вернули мне зрение. Считай, что это моя благодарность.

Кровь, расползавшаяся пятном по полу, запачкала и его костюм. Но, не смотря на это, Маргулис одернул брюки, присел и, ухватив за волосы, поднял голову мужчины, глядя ему в лицо. Лицом, правда, это было уже сложно назвать, поскольку грязь, кровь и разорванная кожа превратили его в маску.

Сколько времени продолжался этот кошмар, Ник не знал. Он не имел права оставить охраняемое лицо, и поэтому продолжал стоять, надеясь, что всё это закончится.

Маргулис, словно рассматривая мужчину, довольно хмыкнул:

– Теперь ты, конечно же, не будешь прежним красавчиком. Зато, как приятно знать, что всё теперь по справедливости. Каково это было – знать, что твоя любовь спит в моей постели?