Вадим Селин - Счастье для двоих. Большая книга романов о любви для девочек

На время лечения он дал Марату слуховые аппараты, но Марат категорически отказался их надевать. Я понимала его чувства.

Каждый день на протяжении всех этих шести дней я звонила в милицию. Разговор всегда был одним и тем же:

– Скажите, Роман Иванович, – так звали нашего следователя, – есть ли какие-то новости по нашему делу?

– Новостей нет. Если что-нибудь появится, мы обязательно сообщим, – отвечали мне.

Я явственно ощущала, что милиция никого не найдет.

Я была угнетена, потому что мне очень хотелось, чтобы нашлись те парни, я мечтала посмотреть им в глаза.

На пляже они больше не появлялись. Находясь на работе, я тщательно выискивала их в бинокль, но так ни разу и не видела.

На второй день нахождения Марата в больнице я во время перерыва отправилась к Фулате.

Столик, стулья, зонт – все было как прежде. Не осталось никаких следов, указывающих на то, что недавно здесь произошла драка.

Мы пошли в ближайшее кафе перекусить.

– Я прийти в себя не могу, – сказала Фулата, ковыряясь вилкой в салате «Цезарь». – Три года нормально мы работали здесь, и такое случилось вот… Как жалко мне Марата, если бы ты знала только…

Я вздохнула и мстительно посмотрела куда-то вдаль.

– Эти парни обязательно найдутся, – проговорила я, хотя все указывало на то, что их уже и след простыл. Искать человека в курортном городе, где все приезжие, – это пустое занятие.

С каждым часом во мне все сильнее и сильнее разгорался костер ненависти.

– Хоть бы, – ответила Фулата. – Я молюсь об этом.

– Они украли перстень Вани. Как ты думаешь, если они захотят его продать, покупатель сообщит в милицию?

– А откуда покупатель будет знать, что этот перстень им не принадлежит? – заметила Фулата.

– Ну, милиция же рассылает по ломбардам сообщения… – предположила я. И раскритиковала саму себя: – Нет. Ничего они никуда не сообщат. Я уверена, что в милиции даже не будут заниматься этим делом. К тому же этот перстень не стоит миллионы долларов, чтобы о нем всем сообщали. Это проигрышное дело.

Фулата кивнула. И она, и я понимали, что преступники никогда не найдутся. Но мы надеялись на лучшее.

Полным ходом шли съемки фильма. По плану, сцену с участием Марата должны были снимать уже через десять дней, если считать с сегодняшнего.

Оксана приходила домой за полночь, валилась на кровать и спала как убитая, а уходила на съемки в семь утра.

Раньше я думала, что быть актером – несказанное удовольствие. Видеть себя по телевизору, опять-таки люди на улицах тебя узнают… но после того, как я познакомилась с режимом жизни актеров, я поняла, что это очень сложная профессия. Хорошо, если платят много денег, это компенсирует усталость. Но если актер не очень востребован и платят ему мало? Интересно, ради чего в таком случае он работает? Только ради того, чтобы его кто-нибудь узнал на улице? По-моему, в этом случае быть актером – неблагодарное занятие…

Но Оксана была востребованной актрисой. Она получала и удовольствие, и деньги.

В день выписки Марата я не стала ему надоедать и, доставив его домой, ушла.

Мне хотелось побыть одной. Требовалось собраться с мыслями.

Я специально не рассказываю, что было, когда я приходила к Марату в больницу. О чем мы разговаривали, как он переживал из-за потери слуха, чего опасался.

После того как его выписали, у нас состоялся разговор. Его я вам и поведаю. Этот разговор – яркий пример того, какие чувства мы испытывали.

Вечером, когда на черном небе вспыхнули звезды, я пришла на наш секретный пляж. Я развела костер, села на песок и посмотрела на море. Оно такое могучее. Бескрайнее! Над ним висела полная луна и отражалась в воде. На небе сияло много звезд, одна ярче другой. Небо было похоже на черный бархат, а звезды – на рассыпанный по нему золотой песок.

Костер догорал. Я пошла под пальму – там у меня лежат дрова, – взяла пару поленьев и подбросила их в костер. Он вспыхнул, и в небо полетели искры.

Как же здесь хорошо! Рядом с пальмой журчит ручеек, трещат цикады, где-то вдалеке слышны песни под караоке. Но это где-то там, в другом мире. А этот мир отделен от того рощей и скалами. Об этом пляже никто не знает, кроме меня и Марата. Этот пляж – моя гордость и мое сокровище.

Я села у кромки воды. Вода плескалась у самых ног, и на лицо иногда попадали брызги.

Я поджала под себя ноги и уперлась подбородком в колени.

Мои глаза стали медленно закрываться. Я засыпала… Море меня убаюкивало…

Только сейчас я осознала, как устала за последнюю неделю и сколько всего произошло…