Барбара Лайфсон - Ошибка Элис

— Мы действительно друзья. Я тебе доверяю. — Элис подалась вперед. — Пожалуйста, не обижайся, Клара. Тогда я просто не могла довериться тебе, и, если ты немного подумаешь, — поймешь почему.

— Я думаю. И не понимаю.

— После того как я столько лет была Идой Мэрфи, мне казалось, что только прячась за это сходство, я остаюсь в безопасности.

— Тогда какого черта ты согласилась участвовать в этом дурацком мошенничестве с Полом Хейзеном? Если ты хотела остаться Идой Мэрфи, зачем было проникать в самое сердце клана Хорнов, утверждая, что ты Элис? И если ты внезапно почувствовала непреодолимую потребность вернуть себе свое истинное имя, почему не вошла через парадную дверь и не объявила: «Привет, дорогие родственнички! Хорошие новости. Ваша давно пропавшая дочь дома». Господи, ты же действительно их дочь! Какого черта был нужен этот нелепый маскарад?

— Чтобы остаться живой, — ответила Элис.

Клара нетерпеливым жестом взъерошила свои короткие волосы.

— Вернувшись обратно в дом человека, которого ты подозреваешь в попытке убить тебя?

— В то время это казалось логичным, — с иронией сказала Элис. — Я была убеждена, что Алан — убийца, выбравший определенную жертву, а не маньяк, которому все равно кого убивать.

— Какое это имеет отношение к твоему решению участвовать в этом жульничестве вместе с Полом Хейзеном?

— За последние семь лет появились десятки претенденток на мое наследство, — объяснила Элис. — И по крайней мере шестеро из них были очень похожи на меня. С ними беседовали Пол Хейзен, Тед Паркер и даже члены семьи. И никто из этих самозванок не умер. Все они продолжают жить — пусть даже под угрозой обвинения в мошенничестве и ареста. Я сделала вывод, что Алан не хотел связываться с этой толпой двойников убитой Элис Хорн, обивающих порог его дома. Так что для меня было очень важно, чтобы он принял меня за очередную самозванку: это послужило бы мне лучшей защитой.

— Милая, это самое идиотское объяснение, которое я когда-либо слышала.

— Но оно сработало, не правда ли? Я жива и невредима. А Алан выбит из колеи и не станет губернатором Флориды. Кстати, в значительной мере благодаря твоей информации.

— Да, но я не уверена, что жажду благодарности за сыгранную в этом разгроме роль, — сказала Клара. — Если Алан убийца, — я сторонница того, чтобы его посадили на электрический стул. Но получилось так, что его отстранили от государственной службы только потому, что он гей.

— Да, это очень досадно, — озабоченно сказала Элис. — Я думаю, это тот случай, когда общественность принимает правильное решение, опираясь на ложные доводы.

Клара сбросила почти нетронутую еду с пластиковых тарелок обратно в крафтовый пакет.

— Знаешь, мне кажется, я не так уж удивилась, услышав, что ты Элис. Слишком уж сильны и лишены всякой логики те чувства, которые ты питаешь к Алану Хорну. Такую неукротимую ненависть способны вызвать только члены собственной семьи, когда они предают нас.

— Мощно сказано, — пробормотала Элис.

— Да. — Клара запихнула пустые тарелки в переполненное мусорное ведро. — Вчера вечером был необычный звонок. Позвонил мой брат из Вайоминга.

Элис вскинула голову.

— Какие-нибудь новости? Надеюсь, ничего плохого?

— Не совсем. Он спросил о Поле Хейзене. Конечно, он хорошо знал Пола. Они играли в одной футбольной команде, хотя мой брат почти на три года старше его.

— Ты, наверное, была рада услышать его. Ведь ты разговаривала с ним впервые после похорон матери? — спросила Элис осторожно, сознавая деликатность темы.

— Да, впервые. Он сказал, что поминальная служба по Полу, очевидно, состоится в конце недели, после Дня труда. Брат предложил мне остановиться в его доме после службы, если я захочу.

— Я очень рада, что он пригласил тебя, — искренне сказала Элис. — Это замечательно! Конечно, это еще не означает полного примирения после тех гадостей, которые он наговорил, когда умирала твоя мать. Но, по крайней мере, это начало.

— Да. — Клара повела плечами, не желая показать, что испытывает облегчение. — У него самые очаровательные дети, каких только можно встретить. Мне трудно было примириться с тем, что я могу никогда больше их не увидеть. — Она засунула руки в карманы хлопчатобумажной юбки. — Что ни говори, но, хотя твоя семья и доводит тебя порой до безумия, ее невозможно вычеркнуть из жизни.

— Я знаю, — сказала Элис. — Дружочек, я прекрасно знаю, что ты имеешь в виду. — Она слегка прикоснулась к плечу подруги. — Я буду держать тебя в курсе того, как пройдет моя встреча с Аланом сегодня вечером.