Татьяна Тронина: Печальный зверь

Не успели за Олиной спиной захлопнуться двери, как сразу же стало ясно, что она затмила всех субботних невест, набившихся в зале предсвадебного ожидания. Смутное вожделение почувствовали даже чернофрачные женихи, а что уж до простых смертных в виде свидетелей и гостей…

Ольга вся матово блистала серебром и перламутром, это сияние шло от ее серых глаз, волос, платья, туфелек, сумочки, лака на ногтях, помады, бабушкиного жемчуга в вырезе декольте. Ее платье было безумно коротким, а каблуки невероятно высокими. Платон Петрович Крылов, почетный гость, целовал Олину ручку дольше, чем изящную конечность невесты… Кстати, сама невеста в стандартно-пышном кринолине с оборками выглядела просто бабой на чайник.

Нина краснела, но пока молчала. Дима смотрел только на Олю, явно ослепленный перламутровым сиянием. А что публика? Впрочем, внимание публики было на время отвлечено другой сценкой – угреватая свидетельница, она же завхоз, напропалую кокетничала с бритоголовым конторским охранником, непонятно каким образом пробившимся в свидетели, и это со стороны выглядело так уморительно…

Оля хотела, чтобы Дима имел возможность сравнить. Ее и Нину. Двух невест на одной свадьбе. «Сделай же свой выбор!» – мысленно умоляла она Диму, фланируя по залу на высоких шпильках. Нина внимательно слушала свидетельницу и была чрезмерно вежлива с Олей.

Тут случилась маленькая неприятность – угреватая и по-куриному близорукая свидетельница вдруг запнулась о край дорожки и едва не упала. Пытаясь удержаться на ногах, она задела Нину… Из рук невесты выпал свадебный букет. Оля милосердно наклонилась и подняла его.

– Благодарю, – холодно произнесла Нина.

Она не заметила того, что заметили все остальные гости вкупе с женихом. А именно кружевные белые трусики, на миг сверкнувшие из-под коротенького платья Оли… Все, бывшие ранеными, в тот же момент стали убитыми.

В это время для торжественной церемонии в специальный зал пригласили будущую семью Пашечкиных. И жених с невестой, вместе с гостями и родителями, повалили по ковровой дорожке на последнее действие. «Дима, Димочка! – с восторгом и ужасом думала хорошенькая женщина, семеня на своих шпильках среди толпы приглашенных. – Сделай же свой выбор, не то будет поздно!»

Чиновница в люрексе и лиловых румянах, гремя лаковыми кудрями, произнесла для разминки пару слащавых фраз, а потом прямо в лоб спросила жениха, согласен ли он быть мужем Нины. О, это был апогей, и три сердца трепетали в агонии… что же дальше? Жених, двигая плохо выбритым кадыком, молчал.

Он весь дрожал страшной внутренней дрожью, почти незаметной для окружающих, и только серебристые чешуйки перхоти сыпались с плеч черного фрака, взятого накануне напрокат. Чиновница, улыбаясь соболезнующе, повторила свой вопрос. Пашечкин безмолвствовал…

Он с тоской бродячей собаки смотрел на Олю. Он жаждал ее. Он жаждал ее серебристых изгибов, светлых глаз, кружевных трусиков (все же как легко попадается сильный пол). А более всего он жаждал страсти, которая могла открыться для него только с Олей и ни с какой другой женщиной.

Невесту придавила эта царящая в ушах пустота. После минуты молчания – длиной в вечность она вдруг побледнела и могильной плитой повалилась вниз.

Крик, шум… Тремя секундами позже невесты упала в обморок и Оля – прямо в услужливые объятия Близнецов. Но от радости ведь не умирают?

Первой очнулась Нина. Лежа на чужих руках, она вспомнила все, логически сопоставила мелочи, которым до поры до времени не позволяла себя беспокоить, напрягла и без того изощренную интуицию стареющей девушки – и поняла наконец. Она прозрела – и увидела соперницу в платье невесты.

– Какая же ты дрянь, – мрачно сказала Нина в сторону Оли, серебристой бабочкой трепетавшей в объятиях Сидорова-Айхенбаума. Особенно убивали Нину кружевные трусики разлучницы, шепот о которых наконец донесся и до нее.

И в этот момент окружающие тоже все поняли. Мать невесты напряглась и поддержала дочь.

– Зараза! – веско крикнула она.

– Но это была честная борьба, – шепнула одна из приглашенных девиц на ушко другой.

– Полный нокаут, – согласилась та.

– А если это любовь? – вдруг ни к селу ни к городу решил заступиться за жениха охранник-свидетель. Он тоже был по ту сторону баррикад.

– Предатель! – завизжала свидетельница и шваркнула в него картонной папкой с поздравлениями.

Почтенная контора по созданию программных продуктов мгновенно оказалась расколотой надвое. Разразился скандал. Кое-кто из мужчин принялся закатывать рукава, какой-то даме срочно потребовалась валерьянка, свидетельница визжала, негодуя за всех обманутых невест, чиновница жадно впитывала происходящее.