— Ложись со мной, — прошептал он ей рот в рот.
«Ложись со мной». Эти слова словно разбудили Эмму. И хотя в ней продолжало бушевать пламя и какое-то удивительное безрассудство нашептывало ей, чтобы она отбросила все свои сомнения, она тем не менее напряглась и, покачав головой, отстранилась от его губ.
— Нет… Я… не могу.
Бо также напряженно застыл, хотя и продолжал крепко прижимать Эмму к себе.
— Это совсем нетрудно.
— Нет… Бо, перестань… Я не хочу этого.
Из его груди вырвался глубокий вздох.
— Эмма, ты этого хочешь. Ты тревожишься потому, что ты девственница?
На секунду она онемела.
— Откуда тебе это известно?
Его глаза смеялись, на губах застыла самоуверенная усмешка.
— Я лишь высказал догадку. Спасибо, что дала мне знать. — Но затем лицо его посерьезнело. — Малышка, нет причин для беспокойства. Я буду очень-очень осторожен, обещаю тебе.
— Дело не в этом. — Она высвободилась из его объятий — он не стал ее удерживать. — Я знаю, что ты чудесный… Ой, что я! — Она почувствовала, что ее щеки снова начинают пылать. — Я не такая, как другие, — сказала она. — Для меня это невозможно.
Бо снова вздохнул.
— Я почему-то знал, что ты это скажешь. — Протянув руку, он погладил ее по щеке и изучающе посмотрел в лицо. Затем опять тяжело вздохнул, покачал головой и двинулся из кухни. — Мне остается только мечтать о том, что ты измелишь свое решение.
Однако она своего решения не меняла.
Каждый вечер Эмма ложилась спать в комнате, которая находилась рядом с его спальней. И если она спала сном безгрешного младенца, то Бо ворочался и метался, у него ныло все тело, он проклинал всех женщин за их вздорность и капризность.
Почему женщины всегда пытаются все осложнить? Почему она считает, что для нее это невозможно? Все ведь очень даже просто — обычная схватка двух сексуальных партнеров, взаимное снятие зуда, который оба испытывают.
Ладно, допустим, что слово «схватка» не совсем подходит. Хотя бы потому, что он был абсолютно уверен: одна-единственная схватка с мисс Эммой Хэмейкер не зальет пожар, который начался у него с того момента, когда он увидел, как она, задрав юбку, обнажила свои точеные ноги почти до самой попки.
Нужно было выждать какое-то время. Господи, как он хотел ее! Он только и думал о том, как выглядят ее обольстительные груди, если их обнажить; как будут трепетать и твердеть соски под его пальцами; как она разведет стройные длинные ноги и его взору откроется обрамленная густыми волосами расщелина; как он медленно войдет в нее, как будет нежен и осторожен.
Бо чертыхался и метался на кровати, отшвыривая простыню, которая терлась о возбужденный член, и это грозило тем, что он мог потерять над собой контроль. Воздух в комнате был свежий, даже прохладный, но он был не в силах охладить разбушевавшееся мужское естество. Это было какое-то безумие. Бо оставалось только отправиться в бар, в любой бар, откуда он скорее всего выйдет с какой-нибудь готовой оказать ему услугу женщиной. Однако никакая другая женщина его не устроит.
Хотя почему не устроит? Разве он имел какие-то особые виды на Эмму? После второй своей помолвки он понял, что не создан для женитьбы. Обязательства, эмоциональная близость с единственной женщиной — это не для него.
И те чувства, которые сейчас бушевали в нем, объяснялись тем, что он испытывал чувственную страсть. А его нацеленность на Эмму объяснялась тем, что она бросила ему вызов.
Да, это был именно вызов.
И как только он покорит ее, узнает все тайны ее стройного, соблазнительного тела, она превратится всего лишь в еще одну женщину, которой он какое-то время обладал. И тогда их отношения перейдут в приятную и не очень близкую дружбу, как это было с другими женщинами.
Ничего особенного.
На следующее утро солнце уже успело хорошо прогреть воздух, когда Эмма покончила с тостом, который приготовила себе на завтрак. Она работала над новым рецептом почти до полудня, а затем пошла прогуляться к небольшой пещере на берегу озера.
День был великолепный, самый теплый с того времени, как Эмма сюда приехала, и она решила, что грешно в такую погоду сидеть в помещении. Наскоро перекусив и оставив в холодильнике сандвич для Бо, который все утро работал в мастерской на веранде, она зашла в свою комнату и облачилась в синий купальный костюм.
Надев сверху юбку, она снова направилась к пещере и села на одно из бревен, которые остались, видимо, после того, как приезжавшие сюда летом семьи разводили по вечерам костры. Разнежившись на солнце и осмелев, Эмма сняла юбку и легла на бревне. Однако волосы, собранные на затылке в пучок, ей мешали, и она вынула шпильки, позволив им свободно развеваться под порывами легкого бриза, после чего со вздохом удовлетворения снова расположилась на бревне.
Читать дальше