Джеймс Делингпоул: Едва замаскированная автобиография

— Больше всего мне нравится то место, где он прыгает через крокодилов, — говорит она.

— Через аллигаторов, — говорю я. — В Америке нет крокодилов.

— Хорошо, аллигаторов, — говорит она.

— На самом деле, как я припоминаю, в Америке есть крокодилы, в болотистой части Флориды. Как тебя зовут? — спрашиваю я.

Она говорит мне, и я тут же забываю.

Я сообщаю ей, как зовут меня.

— Я знаю, — говорит она.

— Вот здорово… Откуда ты знаешь?

— Ты мне уже сказал раньше.

— Черт! Я подумал, что моя слава идет впереди меня.

— А чем ты славен?

— Ну… Тем, что я крутой, интересный… — Я едва не добавил «сексуальный» и «внешне привлекательный», но это было бы совсем глупо.

Девушка оценивает меня понимающим взглядом опытной женщины, что вызывает у меня беспокойство.

— Значит, ты крутой и интересный, да? — говорит она.

Я поворачиваюсь к Т-Дж. в надежде на помощь, на грубое замечание, на все, что может остановить превращение ситуации в тяжелую и серьезную. Но Т-Дж. занят девчонкой, сидящей у него на коленях. А теперь я замечаю еще нечто ужасное. Перед всеми в нашей компании стоит текила-сламмер. Перед всеми, кроме меня.

Конечно, могла произойти ошибка. Я уверен, что это ошибка. Не могли же они поступить так жестоко. Или могли?

Я скольжу взглядом с одного лица на другое. Никто не отвечает на мой умоляющий взгляд. Очевидно, это не умышленное пренебрежение. Просто их мысли заняты другим.

Например, очередным выполнением маневра «все вдруг».

— Раз, два…

Может быть, я должен что-то сказать?

— …три…

Но допустим, что это намеренная насмешка. Неужели я хочу позволить им насладиться, дав понять, что я все заметил и задет?

— С тобой все в порядке? — спрашивает девушка.

— Да, все хорошо. Пожалуй, мне нужно выйти на улицу немного подышать.

— Хочешь, я выйду с тобой?

— Нет. Да. Все равно. Как хочешь. Спасибо.

Я хочу выбраться незаметно. Но когда я отодвигаю стул, он скрипит, на столе, за который я держусь, громыхают стаканы, а девушка хочет попрощаться с подругами, и мне приходится глупо стоять рядом. «Гром» разрывается между желанием сделать вид, что ничего не происходит, и украдкой посмотреть на жалкого пьяного неудачника.

— Надеюсь, ты не уходишь? — обращается ко мне Брюер.

Мне следует не обращать на него внимания. Но у меня нет такой способности к подлости, как у него.

— Боюсь, что я должен идти, — говорю я, — мне немного не по себе.

Просто не могу поверить, что я это говорю. Фактически я признаю, что отчасти сам виноват. Я помогаю им не переживать из-за того, что они сделали. Я улыбаюсь, машу им рукой и говорю: «Увидимся позднее».

Черта с два.

Я впервые ухожу из бара «У Джорджа», сняв там девицу, и должен бы радоваться, но не получается. Все, о чем я думаю, пока мы пробираемся через толпу пьющих в нижнем баре, это насколько им всем лучше, чем мне. Узнаю одного или двух человек из нашего колледжа. Если бы я выбрал их в качестве своих друзей вместо злобных ублюдков, которые сейчас сидят наверху, то был бы сейчас с ними, болтал языком, смеялся свежим шуткам и радовался приятному общению. А если бы мне стало так плохо, как сейчас, нашлось бы дружеское плечо, на котором можно поплакать. Уверен, что они не были бы против. Наверняка мы неплохо бы ладили.

Если бы я ближе был знаком с этой девушкой, то можно было бы и ей поплакаться. Вот чего мне хочется: по-настоящему выплакаться. Но я не знаю ее, да к тому же она — девушка. Не нужно показывать слабость перед девушками. Они это ненавидят. Они любят, чтобы мужчины вели себя как ублюдки.

— Тебе лучше? — спрашивает девушка.

— Да, немного, — говорю я.

Нисколько не лучше. Меня тошнит. От одного только разговора у меня поднимается рвота.

— Хочешь, вернемся и выпьем у меня на квартире? — Я с трудом дышу.

— Если только кофе, — говорит она.

— Хорошо.

Мы молча доходим до Том-Гейт. Хорошо, что хотя бы в этот раз я не забыл свой ключ. Тяжелая дубовая дверь захлопывается за нами.

«Попалась!» — раздается голосок у меня в голове. Я говорю ему, чтобы он заткнулся.

Пока мы проходим через Большой двор, девушка с благоговением смотрит на Меркурия, собор, подсвеченные каменные стены и величественные очертания зданий на фоне неба. «Она готова на все», — шепчет голосок. «Ну и что?» — отвечает главная часть моего мозга.

Потому что это закон подлости. Я сейчас разыгрываю тот самый сценарий, о котором мечтал с тех пор, как прибыл в Оксфорд — разве не непревзойденные возможности заманивать девчонок привлекали меня в первую очередь в Крайст-Черче? И вот, вместо того чтобы наслаждаться, я оказываюсь пьян, в плохом самочувствии и расстроен.