Памела Робертс - Голубоглазая богиня

— Мне плевать на мое положение! — в полном отчаянии воскликнула Лесли. — Мне плевать на все, кроме тебя! Ты слышишь? Ты понимаешь? Можешь ты это понять, чурбан бесчувственный?

— Лес, погоди, не надо, не обвиняй, а выслушай меня. Если бы я был, как ты говоришь, бесчувственным чурбаном, то примчался и позволил бы тебе посадить меня, вернее нас обоих, на шею твоему отцу. Я этого не сделаю никогда и ни за что. И не только потому, что такое постыдное поведение противоречит моим представлениям о порядочности, но и потому, что я отлично понимаю: пройдет год-другой, и ты взглянешь на меня по-другому. Начнешь понемногу жалеть, потому что роль-то действительно жалкая, презирать… Потом встретишь другого, которого сможешь уважать, и полюбишь… Лес, я не выдержу этого, поверь, не выдержу!..

— Гарри, я никогда… никогда… — начала она, но он твердо продолжал:

Я старше тебя, Лес. Я не рассказывал, но Пат сказал, что ты знаешь. У меня была женщина, которую, как мне казалось, я любил. Теперь-то я понимаю, что это было примитивное увлечение, но она унизила меня, опозорила, надсмеялась и ушла к другому. Я не смог отнестись к этому так, как стоило, как она того заслуживала. Я бросил все, схватился за первую подвернувшуюся работу и уехал в ту дыру, где мы «с тобой встретились. Боль скоро прошла, но я не ожил, а просто перестал чувствовать. Когда ты, Лес, вошла в мою жизнь, я медленно умирал, не желая ничего, не интересуясь ничем. Ты и только ты вернула мне радость жизни, подарив величайшее благо — способность любить. С тобой я возродился, как феникс из пепла безразличия, и я не хочу, чтобы элементарное нетерпение разрушило все то, что есть между нами. Ты любишь меня, Лес?

— Да, Гарри… — шепнула она, глотая слезы. — Очень…

— Ты веришь в меня?

— О да, любовь моя, тысячу раз да!

— Я обожаю тебя, Лес. Помни, что ты — это все, что у меня есть на свете. Мне не нужен больше никто, кроме тебя. Я напишу эту проклятую книгу и, когда пойму, что могу зарабатывать таким образом на достойную тебя жизнь, тогда и приеду, к тебе. Клянусь, я буду трудиться не разгибая спины! Я все сделаю, чтобы добиться успеха! Ты веришь? Ты… дождешься меня, Лесли? — дрогнувшим голосом закончил он и стал ждать ее ответа… минуту… другую…

— Да, Гарри, дождусь. Но как долго и как мучительно тяжело!.. Не представляю, как я смогу не видеть тебя…

— Да, любимая. И мне тяжело… Очень. Но я, принимая это решение, думал о том, что после разлуки перед нами будет вся жизнь, долгая и счастливая. Думай о том же, Лес…

— Да, Гарри…

— Ты плачешь?

— Да, Гарри…

— Не надо. Помни каждую секунду, что я люблю тебя. Помни, что сама судьба свела нас. Помни число девятнадцать. Мы будем вместе, мы будем счастливы. Я верю. Твердо верю. А ты?

— Да, Гарри…

Он заставил себя попрощаться и положить трубку. Посидел, покачиваясь, на кровати, думая, не пожалеет ли о том, что расстался с ней так надолго, но все же не переменил своего намерения. Потом тяжело встал, собрал вещи, погрузил их в багажник и двинулся в путь. Ему оставалось еще несколько дел.

Спустя неделю в квартиру Эндрю Тэлфорда на Пятой авеню доставили большую коробку. Адресатом была указана мисс Лесли Тэлфорд. Она взяла ее, унесла к себе в спальню, развязала ленту, сняла крышку… и увидела тот самый свадебный наряд, что первым примеряла для миссис Бойлз.

Она вытащила платье, приложила к себе, подошла к зеркалу. Глаза ее медленно наполнились слезами, в который уже раз за эти дни…

На самом дне коробки лежал конверт. А в нем записка:

Хочу, чтобы моя невеста была в этом в день нашей свадьбы. Люблю.

Твой Гарри.

Прошло около полутора лет. В один слякотный февральский день с трапа самолета, выполнявшего рейс 254 по маршруту Альбукерке, Нью-Мексико — Нью-Йорк, Нью-Йорк, сбежал автор самого знаменитого бестселлера этого года мистер Джодди.

Гарри не сильно изменился за прошедшее время, разве что немного похудел. Что, впрочем, и неудивительно. Он вкалывал как проклятый по двенадцать, а то и четырнадцать часов в сутки, иногда засыпая прямо за столом. Но то, что вышло из-под его пера в результате этих сверхчеловеческих усилий, принесло ему славу, гонорар, выраженный шестизначным числом, и контракт с Голливудом на экранизацию, стоящий полтора миллиона.

И вот теперь… теперь он готов был требовать свой приз — тот, ради которого и совершил почти невероятное. Свою голубоглазую богиню, бывшую так долго его путеводной звездой.