Джоджо Мойес: Вилла «Аркадия»

– Ах ты хитрюга! Почему меня не взяла с собой?

– Тебя никогда не тянуло прогуляться. – Лотти посмотрела мимо нее на грузовой фургон, испытывая прилив волнения. Они давно привыкли к появлению новых людей: как-никак Мерхем – сезонный городок. Сезоны здесь определяют приезжие, которые прибывают и убывают, словно морские приливы и отливы. Но перспектива заселения большого дома наполнила последние две недели радостным ожиданием.

Селия вновь занялась цветами. Пока перебирала их в руке, ветер приподнял ее волосы золотистой волной.

– Думаю, я ненавижу отца, – вслух произнесла она, неожиданно устремив немигающий взгляд куда-то вдаль.

Лотти оцепенела. Она не считала себя вправе обсуждать ужины Генри Холдена с его секретаршей.

– Мама так глупа. Просто делает вид, что ничего не происходит. – Короткую паузу прервал резкий крик чаек, кружащих над их головами. – Господи, жду не дождусь, чтобы отсюда уехать, – наконец сказала она.

– А мне здесь нравится.

– Да, но тебе не приходится смотреть, как твой отец ведет себя как полный идиот. – Селия повернулась к Лотти, вытянув руку с букетом. – Ну вот. Как ты думаешь, этого хватит?

Лотти взглянула на цветы:

– Ты действительно хочешь туда пойти? Чтобы поглазеть на ее вещи?

– О, а ты как будто не хочешь, мать настоятельница?

Девочки улыбнулись друг другу и помчались обратно к городскому парку. Их юбки и кардиганы развевались на ветру.

Подъездная аллея к вилле «Аркадия» когда-то была круговой. Оставшиеся соседи еще помнили процессии из длинных автомобилей, которые замирали, скрипнув гравием, перед парадным входом, а затем продолжали двигаться по изящному кругу и выезжали на дорогу. Раньше это был приметный дом, расположенный между железнодорожными путями (эта особенность была столь важной, что все дома в Мерхеме рекламировались как «внутренний» или «внешний»). Построил его Энтони Грешем, старший сын уолтонских Грешемов, когда вернулся из Америки, где заработал себе состояние, создав какую-то деталь к двигателю, которую приобрела компания «Дженерал моторс». Вилла, как он напыщенно заявил, должна напоминать жилище кинозвезды. Он видел особняк в Санта-Монике, владелицей которого была известная актриса немого кино: длинный, низкий, белый, с огромными окнами и маленькими окошками в виде иллюминаторов. Такой дом внушал мысль о блестящем обществе, новых мирах и смелом, ярком будущем (будущее, по иронии судьбы, ему не принадлежало: он погиб в возрасте сорока двух лет под колесами «лендровера»). Когда строительство дома было наконец завершено, некоторые жители Мерхема пришли в ужас от его авангардности и в кулуарах сетовали, что он как-то не совсем «вписывается». Поэтому, когда несколько лет спустя его следующие владельцы, Макферсоны, выехали и дом остался пустовать, некоторые старожилы испытали странное облегчение, хотя и не признавались в этом. Северная сторона подъездной аллеи успела полностью зарасти: колючие кусты ежевики и бузины преждевременно обрывали ее у ворот, за которыми когда-то начиналась пляжная тропинка. И вот теперь водители фургонов скрипели коробками передач и ругались, пытаясь после разгрузки разъехаться со стоявшей позади машиной и выбраться обратно на аллею.

Лотти и Селия постояли немного, наблюдая, как краснолицые потные грузчики заносят мебель. Неожиданно из дома выбежала высокая женщина с длинными каштановыми волосами, собранными сзади в строгий узел.

– Стойте! Погодите секунду! – крикнула она, помахав связкой ключей. – Я передвину машину к черному ходу!

– Думаешь, это она? – прошептала Селия, которая почему-то сразу нырнула за ближайшее дерево.

– Откуда мне знать? – Лотти даже перестала дышать. Внезапное замешательство Селии заставило ее почувствовать неловкость.

Они крепче прижались друг к другу и выглядывали из-за ствола, обеими руками придерживая пышные юбки, чтобы те не раздувались.

Женщина села за руль и огляделась, словно раздумывая, что именно следует сделать дальше. Затем, страдальчески закусив губу, повернула ключ зажигания, поборолась с рычагом скорости, сделала глубокий вдох и резко подала назад, с оглушительным грохотом въехав в решетку радиатора стоящего фургона.

Последовала короткая тишина, потом кто-то из мужчин громко выругался и зазвучал продолжительный гудок. Женщина подняла голову, и девушки поняли, что она, похоже, сломала нос. Кровь была повсюду: на светло-зеленой блузе, на руках, даже на руле. Женщина посидела немного, видимо оглушенная, но быстро пришла в себя и посмотрела вниз в поисках чего-нибудь способного остановить кровотечение.