Юджиния Райли - И нет преград…

— Понятно.

— После того как войдешь в вигвам, стой и жди, когда хозяин предложит тебе сесть. И еще: никогда не проходи между индейцем и костром — это считается дурным знаком.

— Ага, — бодро отозвалась Энни. Сэм сурово взглянул на нее.

— Отряд моей бабушки часто собирается на открытые совещания, куда приглашают всех, но моя бабушка — единственная женщина, которой позволено говорить, поскольку она уважаемая знахарка. А вообще на таких совещаниях говорят только мужчины.

— Ну, здесь за меня можно не волноваться. Я не говорю по-шайеннски и, значит, не помешаю индейцам совещаться.

— Почти все члены отряда говорят по-английски так же хорошо, как и по-шайеннски, — объяснил Сэм. — Учти: если ты не удержишься и заговоришь, перебив другого оратора или рассказчика, это будет воспринято как оскорбление.

Энни морщила лоб, пытаясь запомнить все наставления.

— Что-нибудь еще?

— Да. Запрещается показывать пальцем на небесные светила, жечь перья совы…

— Жаль! А я как раз собиралась сегодня вечером сделать барбекю из совиных перьев.

Сэм нахмурился.

— Прости мою глупую шутку, Сэм! — засмеялась Энни. — Я никогда в жизни не причиню вреда животному или птице.

— Это хорошо. Шайенны чтут природу и используют ее дары только по мере надобности. Да, еще. Шайеннские женщины верят, что золотые орлы обладают мощной колдовской силой и, если дотронуться до этой птицы, случится несчастье.

Энни наморщила лоб.

— Очень любопытно. Он щелкнул пальцами.

— Да, вот еще что! Женщинам, не входящим в особое сообщество, запрещено иметь дело с волками.

Она усмехнулась.

— Ты слишком поздно меня предупредил. Он покосился на нее с шутливым укором.

— Что касается еды, то здесь у шайеннов тоже есть свои ритуалы. Но ты просто следи за мной и повторяй мои действия.

С уст Энни слетел сдавленный стон.

— О Боже, Сэм, я чувствую себя шаловливым ребенком, которого тетушка учит хорошим манерам, прежде чем отвести в гостиную.

Он улыбнулся.

— Тебе еще повезло: в этом лагере нет «перечащих».

— Кого-кого?

— «Перечащие» — это такие воины, которые все делают наоборот. Например, если ты хочешь, чтобы «перечащий» пошел на север, ты должна сказать ему: «Иди на юг!» И так далее.

— Ты шутишь?

Сэм отрицательно покачал головой.

— Как же мне все это запомнить? — развела руками Энни. — А если я вдруг нарушу какое-нибудь табу, меня сожгут на костре?

Он хмыкнул.

— Шайенны — миролюбивые люди. Они борются только потому, что белые вторгаются на их территорию и нарушают соглашения. Но все-таки, если ты нарушишь табу, будут неприятности.

— Я постараюсь ничего не нарушать.

Когда они поднялись на вершину, Энни напряглась в седле. В расстилавшейся внизу долине виднелось с полдюжины стоявших кольцом белых вигвамов. Рядом был временный загон для скота, кишевший пегими скаковыми лошадьми и коричневыми коровами. К западу от лагеря блестело голубое озеро, к востоку высилась поросшая лесом гора.

— Ого, мы и впрямь приехали! Сэм улыбнулся.

— Если не считать моей бабушки, все шайенны с подозрением относятся к белым, во всяком случае, сначала. Так что лучше я сам начну разговор.

Индейцы начали выходить из вигвамов, потревоженные непрошеными гостями.

— Да ради Бога! — охотно согласилась Энни.

Они направили своих лошадей вниз по каменистому склону. Энни с любопытством разглядывала небольшой шайеннский лагерь. Вигвамы, украшенные звездами, орлами, охотничьими сценками и индейскими символами, располагались вокруг большого кострища, с восточной стороны был прогал. Старик в бизоньей накидке переходил от одного вигвама к другому и что-то кричал, за ним с лаем бегали собаки, а из вигвамов выходили все новые и новые индейцы. Энни догадалась, что это глашатай племени возвещает об их прибытии. Две девушки, собиравшие кукурузу на маленьком поле, бросили свою работу и вернулись в селение, сопровождаемые тремя крупными оленями.

Оглядев отряд, Энни прикинула, что в нем около двух дюжин человек: старики, мужчины и женщины среднего возраста, подростки и с полдюжины детей. Одна молодая женщина, стоявшая рядом с мужем, явно была беременной. Среди индейцев затесалось двое белых — старик в костюме из оленьей кожи, в такой же, как у Сэма, широкополой шляпе, и мужчина с длинной бородой в бизоньей накидке, державший в руках какую-то птицу.

Сэм и Энни подъехали уже совсем близко, но индейцы молчали, настороженно глядя на них своими карими глазами. Столь пристальное внимание смущало Энни, но она старалась держаться уверенно. К Сэму шайенны уже привыкли, она же была для них чужой, «бледнолицей» и, значит, опасной.