Нэн Райан - Любовь в эфире

— Надо обсудить кое-что, — сказал он негромко и как бы между делом.

Салливан поискал среди бумаг, разбросанных по столу, пачку сигарет. Золотой зажигалки, которую Кэй подарила ему когда-то на Рождество, не было. Кэй это не удивило.

Обнаружив, наконец, и коробок спичек, Салливан зажег сигарету, глубоко затянулся и, пристально посмотрев на нее, развалился на вращающемся стуле.

Кэй без нужды откашлялась и начала:— Хорошо быть снова дома, Сал… Салливан.

— Правда? — Он слегка приподнял темные брови и скривился в насмешливой улыбке. — А я— то думал, старый Денвер покажется слишком провинциальным даме, отдавшей предпочтение Лос-Анджелесу.

— Так я ведь и сама, можно сказать, провинциалка. Не помните? — Кэй взглянула ему прямо в глаза.

Широкие плечи слегка приподнялись. Салливан сделал еще одну глубокую затяжку и медленно выпустил дым.

— Пожалуй, что так, но ведь пять лет прошло. Уверен, что за это время вы достигли успехов и в работе, и в личном плане. — Он замолчал, но его глаза, казалось, говорили: “Попробуй-ка возрази!”

— Салливан, я надеюсь, что действительно научилась работать лучше. Если нет, значит, я занялась не своим делом, хотя мне так не кажется. Ведь именно вы были первым, кто сказал, что у меня есть будущее на радио, только надо учиться, развивать свои способности и стараться с каждым днем, с каждым годом быть лучше. Именно этим я и занималась последние пять лет. — Кэй перевела дух и продолжала, со злостью заметив, что на самодовольном его лице появилась торжествующая усмешка. Она места себе не находит, а Уорд явно наслаждается ее растерянностью. Руки так и чешутся залепить ему хорошую пощечину.

— Я создана для работы в эфире, точно так же как и вы, Салливан Уорд. Радио — это моя самая большая радость, и заниматься любимым делом я собираюсь до конца дней своих.

Кэй замолчала и, скрестив на груди руки, бросила на него испепеляющий взгляд.

— Все? — насмешливо осведомился Салливан, затушил сигарету и покачал головой. — Ладно, будем считать, что вы поставили меня на место. А теперь займемся делом.

Непринужденно поднявшись, он обогнул стол. При его приближении Кэй замерла. Салливан остановился напротив и присел на угол стола.

— С чего начнем? — протянул он, глядя на Кэй сверху вниз.

— Почему бы не с маленькой лекции на тему о том, что программный директор станции — это вы, и в этом качестве…

— Попридержите язык! — Салливан угрожающе наклонился к ней. — Да, взял вас на работу Сэм Шалтс, но начальник ваш — я. Понятно? И я на самом деле собираюсь прочитать вам небольшую лекцию. А вы слушайте да запоминайте. Я уже не тот добродушный малый, каким можно было вертеть как тебе вздумается. Теперь это не получится даже у красоток с огромными глазами и таким же самомнением. Свое самолюбие можете тешить как вам заблагорассудится, мисс Кларк, но пока — в ожидании великого будущего — вы работаете на этой станции со мной, придется делать то, что я велю. Пусть вы у нас и знаменитость, и звезда, и черт в ступе, но здесь я…

— Салливан, — решительно перебила Кэй, — может, все же дадите мне сказать…

— Не дам. Мы оба знаем, почему вы здесь. У вас произошел какой-то сбой, вы потеряли работу в Лос-Анджелесе и вернулись на время в Низшую лигу.

Смуглое красивое лицо Салливана было совсем близко. Едва не обжигая Кэй холодным взглядом, он ровно проговорил мягким, бархатным голосом, который Кэй так любила:— Только надолго ли, мисс Кларк? На три Месяца? На шесть? Пока не получите заманчивое предложение из Чикаго? Атланты? Майами? Кэй выдержала его взгляд и, чувствуя, как нарастает в ней гнев, вздернула подбородок.

— Знаете, Салливан, такой глупости я не сделаю. — Она скромно опустила очи долу, а затем, широко улыбнувшись, резко подняла голову. — Только Нью-Йорк, Салливан. Вот подходящая сценическая площадка для моих талантов, вам не кажется? Темные глаза Салливана на мгновение грозно сверкнули. Он поднялся, выпрямившись во весь свой внушительный рост.

— Точно, — растягивая слова, подтвердил он, — именно там вам и место. Так или иначе, в одном я уверен абсолютно — здесь вам, черт побери, делать нечего.

Кэй тоже поднялась, и ей пришлось закинуть голову, чтобы посмотреть Салливану в глаза. Изнемогая от желания обвить руками его шею, она готова была признаться, что никуда не хочет бежать и мечтает быть рядом с ним, а о Нью-Йорке сказала, только чтобы задеть его побольнее, как Сал задел ее.

Кэй не могла отвести взгляд от точеного мрачного лица, твердого подбородка, недобрых глаз. Она надеялась, что хоть что-то, хоть какая-то толика тепла сохранилась от прежних времен, но, похоже, у мистера Уорда даже дружеских чувств к ней не осталось.