Алина Шустрова - Ваше счастье, что не я ваше счастье (СИ)

— Макс, приведи её, коротко приказал он. Я с тоской посмотрела на глухой забор, метра два в высоту. Жалко я не ниндзя! Вздохнула и принялась отряхиваться и поправлять волосы, но вот, спрашивается в задаче, и зачем было так напрягаться? Макс крепко прихватил меня поверх локтя и потянул в дом. Мы вошли на террасу, на которой часа 3 назад я накрывала на стол. Посуды не наблюдалось, на маленьком столике возле кресла стоял коньяк и коробка с сигарами. Алексей Станиславович кивнул головой. Макс быстренько затолкал меня в свободное кресло. Сам вышел и закрыл за собой дверь. Интересно думала я, почему каждый бандюган, в нашей стране мнит себя как минимум Уинстоном Черчиллем. Массовая шизофрения отягощённая манией величия?

— Присоединяйся. Я смотрю тебе тоже не спиться.

— Да уж такой воздух чудесный, дай думаю подышу. Алексей Станиславович молчал и внимательно меня разглядывал. Я тоже в долгу не осталась, хлебнула конька для храбрости и с презрительной миной осмотрела его от ботинок до макушки. Сразу вспомнились слова Надежды «лысый гиббон, да ещё куска уха нет», да уж метко, точнее и не скажешь. На правой руке золотой перстень, с чёрно-белым рисунком эмалью, толи корона, толь шутовской колпак с бубенцами. Из моего кресла не разглядишь. И это чудище родило такое совершенство как Захар? Вот мужики, вроде не глупый дядька, а развели как пацана. Я бы в такую сказку ни за что не поверила.

— Я вот смотрю на тебя и всё больше сомневаюсь, приедет ли Патрушев за тобой. Я бы не поехал, чует моё сердце, с тобой один геморрой.

— Он тоже не поедет, согласилась я. Кто я ему, знакомы без году неделя, а проблемы ко мне так и липнут! Вот вас к примеру взять, я вас первый раз в жизни вижу, а зачем то понадобилась. Неужели коньячку попить не с кем. Сыночек то ваш трезвенник что ли. Алексей Станиславович громко рассмеялся.

— Вот даёт Надежда, стучит как швейная машинка.

— А при чём тут, Надежда, пожалела я деваху, просто услышала, как ребята говорили: «сын хозяина», сложила дважды два, они если честно ни как не складывались. Как бы это, помягче выразиться, в виду отсутствия общих черт. Потом я решила, что он приёмный и перестала мучиться!

— А зря, перестала, Захар мой родной, единокровный сынок.

— Да, ладно заливать? Я бы на вашем месте анализ сделала. А то и не один.

— А я и сделал! У меня в Москве, в лаборатории свой человечек имеется…

— Случайно не мать Захара? Полюбопытствовала я.

— Ты меня совсем за идиота держишь? Разозлился Алексей Станиславович.

— Нет, что вы, испугалась я, просто мама всю жизнь твердит, что не родятся от осинки, апельсинки. А родителям надо верить. По крайней мере в детстве. Если Патрушев не приедет, вы меня убьёте?

— Зачем же? Такая красота и сразу убивать! Мы тебя продадим, в гарем какой-нибудь или публичный дом, кто больше даст того и тапки. Надо же расходы как то перекрывать. С милой улыбкой сообщил Алексей Станиславович. Мне срочно захотелось выпить, я залпом допила весь коньяк в стакане. Не помогло. Стало ещё хуже.

— Какие ещё расходы? Пропищала я… интересно, куда мой голос делся?

— На Патрушева твоего.

— Значит расходы на Патрушева, а платить должна я?

— Все мы рано или поздно платим, за что-нибудь или кого-нибудь… глубокомысленно изрёк Алексей Станиславович.

— А от Сергея вам что надо?

— Должен он мне. Был у нас общий бизнес, а потом он меня кинул, с папенькой своим, папенька мне уже должок отдал, теперь его очередь.

— а, так это он вам, три раза пытался должок отдать, а за одно и богу душу?

— Вот смотрю на тебя, вроде умная, и не подумаешь даже что ты такая дура, что бы пытаться ночью в лес бежать. Там же волки! Осчастливил меня Алексей Станиславович.

— Да ладно, потянула я, современных девушек волком не испугать, мы больше маньяков боимся.

— А раз боишься, чего в окно полезла?

— Так я думала, что в этом лесу вы главные маньяки. А остальные так, цветочки.

— Понятно, не хотите значит ночевать с комфортом, Альбина Александровна. Ну что ж, дело хозяйское. Алексей Станиславович нажал звонок на стене. В дверях нарисовался Макс.

— Макс, отведи её в камеру, глаза завяжи, дай подушку и одеяло, а джинсы с кроссовками забери. Мышей то, поди, посильней маньяков боишься? Я вздрогнула. Прекрасно, значит, будешь сидеть на коечке и не рыпаться. Макс завязал мне глаза, и повел меня за собой за руку, при этом пару раз крутил на месте, водил по лестнице, потом опять крутил.

— Я уже поняла, что моя камера совсем рядом, на участке, так что не стоит так напрягаться, сообщила я Максу, в очередной раз споткнувшись. Макс сердито запыхтел. Дёрнул меня в сторону. Заскрипела дверь, потом железная дверь, вниз по лестнице, потом ещё одна дверь, потом ещё. И меня посадили на койку. Макс снял с меня повязку.