Джорджия Ле Карр - Его собственность (ЛП)

— Оставь.

Смутившись, Лана смотрит в зеркало заднего вида. Водитель такси наблюдает за ними. Молча, она кладет свое пальто на колени, чтобы как-то загородиться, и отворачивает свое лицо от Руперта, который смущает ее своим пристальным взглядом. Черт бы его, побрал. Она ничего не видит вокруг, но вдруг чувствует, как его рука скользит под ее пальто вверх по бедру.

Прикусив губу, она пытается игнорировать его руку, но та продолжает скользить по ее бедру. Когда он почти подкрадывается к ее промежности, она ловит его за руку. Она поворачивается к нему и смотрит ему в глаза.

— Мы не договорились еще.

— Верно, — говорит он, и убирает свою руку, но улыбка на его лице таит в себе насмешку и самоуверенность. Он знает, что она нуждается в деньгах.

Остаток пути проходит в молчании, желудок Ланы скручивается. Она так нервничает, что фактически боится, что ее вырвет на пол кэба всеми теми овощами, которые она съела. К счастью, такси поворачивает на Авеню Бишоп, и останавливается за пределами большого, белого, трехэтажного дома в стиле Регентства. Необычные модные автомобили, припаркованные бампер к бамперу по всей длине улицы. Руперт платит водителю, и они поднимаются по короткой освещенной лестнице к черным дверям. Он звонит в звонок и через высокие окна Лана видит таких людей, которых она видела только в журналах. Безукоризненно одетые, с поблескивающими ювелирными украшениями. Она смотрит в смятении вниз на свое дешевое оранжевое платье, тянет за подол, но ее скромные усилия оказывают противоположное действие, больше открывается ее декольте, выставляющееся на всеобщее обозрение.

— Не волнуйся, — весело заключает Руперт. — Ты подходишь.

Круглый мужчина в старомодной униформе дворецкого открывает двери. Его манера предполагает презрение. Он может мгновенно сказать, что они не принадлежат этому обществу. Руперт надменно сообщает ему, что они гости Блейка Баррингтона. Глаза мужчины тут же отмечают узнавание, и даже появляется легкий проблеск поверхностной улыбки.

Он вежливо кивает и отходит в сторону, чтобы пригласить их внутрь.

Лана делает глубокий вдох, входит в великолепный холл и подавляет вздох восхищения от окружающей роскоши.

Снаружи дом не казался таким огромным и просторным.

Она никогда не была в таких местах, где было бы так красиво. Теперь она понимает, что имел в виду Руперт, говоря о запахе старых денег. Стены покрывают картины, достойные храниться в музеях. Она скользит взглядом по херувимам с Мадонной, похоже, женщина, смотрит на нее с благоговением. Они настолько прекрасны, что она хочет подойти поближе и рассмотреть их, но Руперт крепко сжимает ее локоть и ведет в сторону нечто вроде прихожей, где молодая женщина берет ее пальто в обмен на билет.

Из двух открытых дверных проемов слышится живая классическая музыка и приглушенные голоса. Официант, несущий поднос с шампанским, останавливается перед ними. Лана едва не опьянела в ресторане, ей стоило больших усилия, чтобы оставаться трезвой и уравновешенной, но теперь она знает, что должна напиться, иначе она никогда не сможет пройти через эту сделку с дьяволом. Одутловатым белым дьяволом с перхотью.

Лана сдерживает пальцами руку удивленного официанта, вытягивая высокий бокал. Пузырьки ударяют ей в нос, и слезы выступают на глазах.

Она возвращает пустой бокал на поднос и забирает еще два.

— Спасибо, — говорит она, запыхавшись, и молодой официант средиземноморского типа, позволяет своим темным, неугомонным глазам побродить по ее груди.

Руперт наблюдает за ней дикими, возбужденными глазами. Он хочет ее пьяной. У него есть планы на нее. Он поведет ее немного-немалого в глубь дома в одну из комнат. Лана поглядывает на одежду других женщин. Вероятно, та стоит больше, чем она может заработать за год. Лана чувствует, как глаза многих рассматривают ее. Она прекрасно понимает, что именно здесь выделяется, как воспаленный нарыв на идеальном теле. Она переводит взгляд в сторону струнного квартета, и глаза музыкантов также прикованы к ней.

Черт побери, этого парня Баррингтона, который пригласил их сюда. Она попивает свое шампанское, пока бокал не становится пустым. Другой официант проходит мимо, и она берет еще один бокал с подноса.

— Полегче, — предупреждает Руперт.

Она поворачивается к нему с сияющей улыбкой.

— Я думала, вы хотите, чтобы я была пьяной и податливой.

Он берет ее за локоть и ведет вглубь комнаты к крупным пальмам. Повернувшись спиной к окружающим, он говорит: