Мерил Сойер - Поцелуй в темноте

– Митч, Митч!

Обернувшись, он увидел бегущую за ним следом Ройс. Светлые волосы развевались над ее плечами, она отчаянно размахивала туфлями.

– Провалиться мне на этом месте! – недовольно пробурчал он.

Она остановилась в нескольких футах от него, растерянно оглядываясь на ораву полицейских, окружавших ее дом. Набравшись решимости, она подошла к нему. В ее зеленых глазах стояли готовые пролиться слезы.

– Я хочу, чтобы ты был моим адвокатом, – выдавила она. Голос ее дрожал, об искренности ее мольбы говорили тон голоса и проникновенный взгляд. – Не бросай меня!..

Как ни затруднительно было ее положение, она гордо расправила плечи. Он был готов держать пари, что никогда еще ей не было так трудно произнести какие-то несколько слов. Что ж, она была до смерти напугана, и он был не вправе винить ее за малодушие. Кому-то очень хотелось надолго упечь ее за решетку.

Инстинкт, никогда прежде его не подводивший, настоятельно требовал, чтобы он развернулся и убрался восвояси. Однако она выглядела такой жалкой с прижатыми к груди туфлями, с разноцветными бликами от мигалок на измученном лице, что он сдался.

– Я буду тебя защищать, Ройс, но при нескольких условиях.

– Говори. – Она вся дрожала. Ей было совершенно необходимо как следует выспаться, чтобы снова стать нормальным человеком.

Он снял пиджак, набросил его ей на плечи, потом приподнял ее тяжелые волосы и стал с наслаждением их перебирать.

– Я хочу, чтобы ты и твой дядя дали мне слово, что не станете оглашать любую информацию, которую сумеете обо мне найти, пока не окончится это дело. Ни слова обо мне! Ничего из того, о чем ты заикнулась на телевидении, поняла?

– Обещаю! Не стану ни писать, ни говорить о тебе. Никогда. Клянусь!

– Никаких вопросов о моем прошлом.

– Договорились, Митч. Я все понимаю.

– Ты будешь поступать так, как я скажу. – Он положил ее прядь на лацкан своего пиджака, неуклюже свисавшего с ее плеч.

– Меня все устраивает. Сама я не соображу, как поступить. Я чувствую себя, как слепой котенок.

– Хуже, детка: тебя того и гляди прихлопнут, как муху. – Он взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза. От этих глаз впору было рехнуться. – Это будет нелегко, Ройс, но тебе придется мне довериться.

Она не сводила с него глаз, ощущая сильное волнение. Выражение ее лица лучше всяких слов передавало ее чувства: страх, злость, презрение к себе за то, что ей пришлось прибегнуть к его помощи, полнейшая неспособность к самостоятельным действиям. Как ни претила ей мысль доверить ему свою судьбу, иного выбора у нее не было.

Он с трудом поборол желание крепко ее обнять. Она позволила ему сыграть роль ее спасителя только потому, что пребывала в страшной панике. Момент для объятий еще не наступил.

Из дома донесся голос:

– Мы нашли тысячу долларов!

– Пересчитайте! – отозвался другой полицейский. – Пускай проверят, нет ли на купюрах следов кокаина.

– Это деньги на случай землетрясения, – объяснила Ройс Митчу. – После землетрясения стало невозможно пользоваться кредитными карточками или чеками. Я написала по этому поводу юмористическую заметку: мол, вместе с запасами на случай землетрясения есть смысл хранить наличность. Никакого кокаина им не найти.

– Расскажи это ФБР. Их статистика гласит, что на восьмидесяти процентах купюр в стране есть следы кокаина. Вот сколько наличности проходит через руки торговцев наркотиками, прежде чем оказаться в банке!

– Младенец готов! – гаркнул кто-то в доме. Ройс вцепилась в руку Митча.

– Что еще за младенец?

– Полицейский жаргон. Это значит, что они нашли то, что искали.

– Не может быть. У меня не было… Это невозможно!

К ним кинулся сержант, на ходу вытаскивая из кармана карточку.

– Ройс Энн Уинстон! Вы арестованы за владение кокаином. – Он покосился на карточку. – Вы имеете право…

– Оставьте, – остановил его Митч. Такому ослу не запомнить даже «Отче наш». – Она в курсе своих прав. Она ничего не скажет, пока не предстанет перед судом.

Визг шин возвестил о прибытии прессы. Казалось, по саду пронесся коллективный вздох облегчения, испущенный журналистской братией: они застали хотя бы кусочек развлечения. Сержант снял с пояса наручники.

– Прекратите, иначе я подам на вас в суд за домогательство. У вас каждый вшивый торговец наркотиками посещает участок только в сопровождении адвоката. Мою клиентку вам не удастся проволочить к машине в наручниках на потеху кретинам-журналистам. Я поеду с ней.