Елена Ласкарева - Наваждение

— Еще бы!

Отец Александр вмешался:

— А вот и неправда, дочь моя. Для этого у тебя пока знаний не хватит. Ты же Василия Великого от Николая Чудотворца не отличишь.

Катя покраснела так, что даже лысинка ее приняла розовый оттенок:

— Зато я отличу Божью Матерь Казанскую от Владимирской, а Одигитрию от Утоли Моя Печали!

— Ладно, ладно, — утихомирил ее батюшка, после Катиной исповеди знавший о ее грехопадении в так называемом Богородичном Центре. — Евдокия Петровна, я у Екатерины скрипку видел. Так, может…

— Ага! — многозначительно протянула игуменья. — Это уже теплее! Мы музыкальные, значит?

Катя виновато сказала:

— Ее унесло ураганом.

— Так у нас, в православных храмах, на скрипках ведь и не играют. Наша музыка только вокальная. Петь-то можешь, что ли?

— Могла.

— Что это за прошедшее время, как у старушки? А ну, давай! Что-нибудь такое-растакое! Чтоб душа развернулась, а потом опять свернулась!

И Катя, прикрыв глаза, запела «Ave, Maria!» Шуберта. Как когда-то, на площади родного города Рыбинска.

«Аве, Мария! Тогда я прощалась с Демоном на два армейских года. Теперь я прощалась с ним навсегда.

Аве… Ты видишь, Пресвятая Дева, я отрезала окончательно от себя эту горькую любовь.

Славься же, славься! Теперь я навечно отказывалась от всех демонов, искушающих человека. Ведь я собираюсь постричься в монахини и полностью посвятить себя Христу, сыну Твоему.

Аве, Мария!»

Когда она закончила петь, глаза у Евдокии Петровны под золотыми очочками блестели от слез.

Тем не менее игуменья сказала строго, стараясь не показать, что расчувствовалась и что душа ее от Катиного пения разворачивалась и сворачивалась, как она и просила:

— Господи, помилуй, это пение красивое, но католическое. А отныне будешь наше осваивать, родное, православное. Крюки видела когда-нибудь?

— Рыболовные?

— Эх! — Игуменья, осенив себя крестным знамением, еле удержалась от того, чтоб не ругнуться. — А о знаменах слышала, надеюсь?

— О флагах?

— О Господи! Какие флаги? Какие рыболовные снасти? Крюковое нотное письмо и знаменный распев!

— Не слышала никогда. Извините.

— Тебе знаешь какая икона нужна? Божья Матерь Прибавление ума!

Катя сникла. Она чувствовала себя абитуриенткой, провалившейся на вступительных экзаменах. Ей казалось, что Евдокия Петровна, задав дополнительные вопросы, поставила ей «неуд» и забраковала.

Но та подала ей маленький саквояжик:

— А ну, держи это и иди переоденься. Нечего меня своими мужскими портками в дороге позорить.

— Мне… не во что.

— Вот бестолковая, прости Господи! А это что, в руках у тебя?

В саквояжике оказался набор из семи хлопчатобумажных трусиков «неделька», два платья, с коротким рукавом и с длинным, и шерстяная кофточка. А еще — тонкий голубой вискозный платок с цветочками, для посещения церкви: не вечно же покрывать голову мужским носовым?

Похоже, игуменья получила от отца Александра, а скорее, от матушки подробную и точную информацию о Катиной комплекции, потому вся одежда пришлась ей по размеру, будто шили на заказ. Был учтен даже такой деликатный нюанс, как отсутствие бюстгальтера — для Катиной полудетской груди этот предмет туалета был лишним.

Оба платья были неброской расцветки, но все-таки отнюдь не монашеские. На более легком были даже нашиты кокетливые «крылышки». Это Катю слегка разочаровало: она уже рассчитывала навек скрыть себя под длинным, наглухо закрытым черным одеянием.

После урагана в Москве похолодало, и Катя выбрала платье потеплее. Погляделась в зеркало громоздкого матушкиного славянского шкафа и увидела там уже не арестантку и не хиппи, а, скорее, сельскую девочку-школьницу лет четырнадцати, опрятную и аккуратную, только по-подростковому слишком худенькую и угловатую.

Но ничего в ней не было сейчас и взрослого женского, ничего сексуального. Однако именно это ощущение целомудрия и придавало ей какую-то особую, своеобразную привлекательность.

В общем, эта новая Катя себе, пожалуй, понравилась.

А есть такой неписаный закон: если женщина — независимо от возраста и внешности — себе нравится, значит, в се биографии непременно произойдет что-то хорошее.

И совсем уж непреложна эта истина для тех, кто родился под созвездием Рыб. Ведь они наделены даром предчувствия.

Собственно говоря, хорошее в Катиной жизни уже случилось. Добрые, светлые люди бескорыстно взялись о ней заботиться. Быть может, наконец сработал в ее пользу тот самый механизм воздаяния…