Анна Тодд - После

Слезы рвутся изнутри, и Лэндон обнимает меня, пытаясь утешить.

– Все нормально. Я знаю, каким он может быть ужасным, – говорит Лэндон мягко.

Стоп! Видимо, он решил, что я плачу от того, что Хардин сделал со мной что-то отвратительное. Он даже не предполагает, что я могу плакать из любви к нему.

Мне нужно выбраться отсюда, пока я не испортила мнение Лэндона о себе и пока не проснулся Хардин.

– Мне нужно идти. Ной ждет, – говорю я.

Лэндон, сочувственно улыбаясь, прощается. Сажусь в машину Ноя, несусь обратно и рыдаю почти всю дорогу. Как я объясню все Ною? Я знаю, что не должна, не могу лгать ему. Я просто не могу вообразить, какую боль сейчас причиню ему.

Я слишком ужасна для такого, как Ной. Почему я не могу просто держаться подальше от Хардина?

Прежде чем зайти в общежитие, успокаиваюсь, насколько возможно. Иду очень медленно, потому что не знаю, как буду смотреть Ною в лицо.

Открываю дверь комнаты. Ной лежит на моей кровати, уставившись в потолок. При виде меня он вскакивает.

– Господи, Тесса! Где ты была всю ночь? Я звонил тебе тысячу раз! – кричит он.

Ной впервые в жизни повысил на меня голос. Мы препирались и раньше, но сейчас все серьезно.

– Мне очень, очень жаль, Ной. Я поехала в дом Лэндона, потому что Хардин напился и ломал мебель, а потом мы потеряли время, пока все убирали, и было очень поздно, а телефон разрядился, – вру я.

Поверить не могу: я лгу ему прямо в лицо – Ной всегда был со мной рядом, и вот я вру. Знаю, я должна все рассказать, но мне страшно подумать, какую боль я ему причиню.

– Почему ты не взяла чей-нибудь телефон? – настойчиво допытывается Ной, но потом останавливается. – Поверить не могу: Хардин ломал мебель? С тобой все в порядке? Зачем ты там осталась, если он так взбесился?

Чувствую, что он заваливает меня вопросами и путает меня.

– Он не взбесился, просто был пьян. Он бы меня не тронул, – говорю я и тут же замолкаю, отчаянно жалея о последней фразе.

– В каком смысле тебя не тронул? Ты его даже не знаешь, Тесса.

Он встает и делает шаг ко мне.

– Я просто хочу сказать, он не причинил бы мне боли физически. Я знаю его достаточно хорошо, чтобы так говорить. Я просто пыталась помочь Лэндону, который там тоже был, – снова говорю я.

Но Хардин причинит мне боль душевную – он уже делал так, и я уверена, сделает снова. А я опять его защищаю.

– Я думал, ты прекратишь общаться с такими людьми. Разве ты не обещала это мне и маме? Тесса, они плохо на тебя влияют. Ты начала пить и исчезаешь на всю ночь. И ты оставила меня здесь. Не понимаю, зачем ты вообще заставила меня приехать, если собиралась уехать?

Ной садится на кровати, обхватив голову руками.

– Они не плохие люди, ты их не знаешь. Как ты можешь их осуждать? – спрашиваю я.

Я должна умолять его простить меня за то, как я плохо с ним обошлась, но не могу остановиться: меня раздражает, как он говорит о моих друзьях.

В основном о Хардине, напоминает внутренний голос, и мне хочется его заткнуть.

– Я не осуждаю, но ты не должна больше общаться с этими готами.

– Что? Они не готы, Ной, они просто такие, какие есть, – говорю я.

Я удивлена вызовом, с которым это сказано, так же как и Ной.

– Мне не нравится, что ты с ними водишься, – они меняют тебя. Ты уже не та Тесса, в которую я влюбился.

Он говорит совсем не оскорбительно. Просто грустно.

– Ладно, Ной… – начинаю я.

Но тут дверь распахивается. В комнату врывается Хардин.

Я смотрю на Хардина, потом на Ноя, потом снова на Хардина. Ничем хорошим эта встреча не закончится.

– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я Хардина, хотя вовсе не хочу слышать ответ, особенно при Ное.

– А ты как думаешь? Ты убежала, пока я спал. Какого черта? – орет он с порога.

У меня перехватывает дыхание, и в голове эхом отдается его голос. Лицо Ноя наливается гневом, и я понимаю, что у него начинает складываться картина происходящего. Разрываюсь между желанием объяснить Ною, что происходит, и стремлением объяснить Хардину, почему я ушла.

– Ты можешь ответить? – кричит Хардин, стоя прямо передо мной.

К моему удивлению, между нами возникает Ной.

– Не ори на нее, – предупреждает он.

Я застываю, а Хардин переводит разъяренный взгляд на Ноя. Почему он так рассвирепел от того, что я ушла? Вчера он посмеялся над моей неопытностью и сегодня утром наверняка вышвырнул бы меня. Надо что-то сказать, пока ситуация не стала критической.

– Хардин, пожалуйста, давай не будем обсуждать это сейчас, – прошу я.