Инна Туголукова - Всем сестрам по серьгам

— А зачем? — удивилась Мими. — Папа сам ее выгонит. Полетят клочки по закоулочкам, — мстительно пообещала она.

— Ну, ты не больно хвост-то поднимай! Все ж-таки она тебе мать.

— Ничего и не мать! Она мне никто!

— Она курит и в цветки наши тычет, а пепельциной не пользуется, — наябедничала Анька.

— Ну ладно, ладно! Может, мне к вам спуститься, пока отец-то не приехал?

— Спуститесь, теть Лир! — обрадовалась Анька, подталкивая Аньку к двери. — А то Алена у нас больно интеллигентная, «эта» ее зараз обманет…

Когда Шестаков въехал во двор, вся троица, словно нахохлившиеся воробьи, сидела на лавочке у подъезда. Анька спала, приткнувшись под мышку Мими, а Сашенька о чем-то сосредоточенно размышлял, качая ногой в ботинке с ободранным носом. Мими толкнула его локтем и указала глазами на приближающегося Шестакова, и тот, соскочив со скамейки, полетел навстречу, раскинув руки. Андрей подхватил худенькое, легкое тельце, прижал к груди и замер, охваченный нежностью, глубокой, до слез, до горлового спазма.

— Ну, рассказывай, что тут у вас приключилось?

— Злая тетка выгнала нас из дома, — возбужденно сообщил Сашенька, внутренне торжествуя от неминучей теперь победы добра над злом.

— Сейчас мы с ней разберемся, — уверенно пообещал Шестаков.

— Я ка-ак возьму саблю, ка-ак дам ей по башке! — расхрабрился Сашенька и даже зубы сжал от избытка бойцовских чувств.

— Ах ты какой Аника-воин! — засмеялся Андрей. — Но давай мы все же сначала попробуем обойтись без оружия.

Он опустил его на землю и жестом остановил Мими, готовую разбудить Аньку.

— Пусть спит! Я ее сейчас возьму осторожненько…

Но Анька проснулась, едва оказавшись у него на руках, захлопала глазами и умиленно спросила:

— Ты мне приснился?!

Шестаков тихонько дунул ей в ушко, и Анька залилась звонким смехом, закрывая лицо ладошками.

— Что же это вы Алену на съедение оставили? — шутливо укорил он, направляясь к подъезду. — А сами тут на лавочке отсиживаетесь?

— Анька с Сашенькой боятся, — оправдалась Мими. — «Эта» как начнет орать…

— Так чего она все-таки хочет? По какой причине сыр-бор разгорелся? — спросил Андрей, придерживая тяжелую металлическую дверь.

— Говорит, что у нее квартира однокомнатная, а у нас трехкомнатная, и это несправедливо.

— Прямо как в сказке, — засмеялся Шестаков. — Помните? «Была у лисы избушка ледяная, а у зайца лубяная. Пришла весна, у лисы избушка растаяла. Пришла она к зайцу, да его и выгнала». Только у нас с вами этот номер не пройдет, правда? Будем биться за свое место под солнцем, а, бойцы?

— Будем! — хором ответили бойцы.

Три пары широко распахнутых глаз преданно смотрели на него снизу вверх.

— А не забоитесь? — нарочито усомнился Шестаков.

— С тобой не забоимся, — за всех ответила Мими. — Ты же наш папа!

— Ты будешь петух, а мы все зайчики! — восторженно приняла игру Анька.

— Тогда вперед!

Все складывалось совсем не так, как она рассчитывала. Сначала оплошала сама — сорвалась на крик, а главное, поспешила, не дождалась подходящего момента. И упустила фактор неожиданности — ошеломить и уделать, пока Ленка не оклемалась, не поняла, что к чему.

И только она успокоилась и взяла себя в руки, как притащилась эта тупая соседка, угнездилась неохватной задницей на диване и пустилась в воспоминания, восходящие к Рюрику. До чего же бесцеремонны бывают люди! Это же надо! Вломиться в чужую квартиру и нести ахинею, не закрывая рта! Пересказала всю свою тусклую жизнь с момента зачатия и плавно перетекла к недугам какого-то дурацкого кота, чтоб он сдох!

Наталья томилась от ненависти, давно перестав вымученно улыбаться и делать вид, что слушает, посылая идиотке сигнал за сигналом: «Пошла вон, старая зараза! Колыхай отсюда своими целлюлитными бедрами!» Но та сидела прочно, как репка.

А время неумолимо истекало. Вот-вот припрутся «цветы жизни», и нужного разговора уже не получится. Впрочем, теперь его не получится при любом раскладе, не стоит на сей счет и обольщаться. Придется действовать как-то иначе. Но действовать, черт возьми, действовать, а не болтаться здесь как куча дерьма! И первым делом выставить за дверь эту старую перечницу, черт бы ее побрал вместе с котом и целлюлитом! Детей им вместе не крестить, а значит, нечего и церемониться.

— Ну все! Хватит! — решительно сказала Наталья и рывком поднялась из кресла.

Но тут позвонили в дверь, и предпринятое наконец-то наступление захлебнулось в собственном поту. И беда заключалась даже не в этом, а в том, что вслед за крикливой оравой в квартиру ввалился этот пидор Шестаков. «Вот радость-то какая, Господи ты Боже мой! Только его здесь нам и не хватало! И принесла же нелегкая именно сейчас, сегодня, мать его за ногу! Ну не гадство ли это?! Бросить, что ли, все к чертовой матери, отложить до лучших времен, раз уж так фатально не задалось с самого начала?»