Инна Туголукова - Всем сестрам по серьгам

И ведь как хорошо все продумала! Надавить с квартирой, припугнуть переделом, потом махнуть рукой: ладно, мол, живи, чего уж теперь копья ломать, не чужие мы люди. Но отдай мне хотя бы законно причитающуюся половину дачи! Разве я не такая же наследница, как и ты? За что же меня так? Или мы не сестры?

И если она правильно понимает эту клушу, все сработает. Ну а ежели нет? Что ж, придется пустить в дело тяжелую артиллерию. Она, правда, пока не знает какую, но об этом подумает после. А пока надо взять себя в руки. Злость и ненависть плохие помощники. Сейчас ей требуется абсолютное спокойствие, точный расчет и жесткий напор, чтобы вырвать обещание и сразу начать действовать — оформлять документы, пока Ленка не передумала, а то ведь советчиков много, напоют в уши, и дело затянется.

Одна отрада, что Ленка — дура. Причем дура порядочная, в смысле честная. А впрочем, во всех смыслах, усмехнулась Наталья. Дура, она и есть дура.

— А почему, когда я писаю в ванну, у меня писи тонкие и длинные, а когда в горшок, то толстые и короткие?

— А когда это ты писала в ванну? — рассеянно спросила Мими.

— Когда мне мама ноги мыла. А твои ноги, между прочим, гораздо грязнее, чем мои. Потому что они большие, значит, и грязи на них больше.

Но Мими ее не слушала. Постояв несколько секунд в раздумье, она решительно потащила сестренку вверх по лестнице.

— Куда ты? Куда?! — завопила Анька, хватаясь за перила. — Мама велела на улице гулять!

— Не ори! — прикрикнула Мими, дергая упирающуюся Аньку. — Зайдем на минуточку к тете Лире и пойдем гулять.

— А зачем? — мгновенно успокоилась та.

— Позвоним папе по телефону, чтобы он к нам приехал.

— А зачем?

— Ты что, глупая? Не понимаешь, что эта гадюка хочет отнять у нас квартиру?

— Га-дю-ка, — с чувством повторила Анька и мечтательно вздохнула: — Какое красивое слово…

Мими вдавила кнопку звонка и не отпускала до тех пор, пока дверь не открыла разгневанная Лира Владимировна.

— Вы чего это? — всполошилась она. — Случилось что?

— Теть Лир, можно я позвоню от вас папе?

Не дожидаясь ответа, Мими протиснулась в квартиру и, на ходу сбросив туфли, рванула к телефону. Анька кинулась было следом, но соседка ее перехватила.

— Что у вас стряслось?

— Гадюка хочет отнять нашу квартиру, — пояснила Анька. — А папа приедет, ка-ак даст ей палкой! Она и улетит вверх кармашками!

— Какая гадюка? Уж не Наталья ли к вам пожаловала?

— Наталья, — подтвердила Анька и таинственно сообщила: — А я умею через ветер ходить.

— Ах ты, умница какая, — похвалила Лира Владимировна, прислушиваясь к взволнованному голосу Мими из комнаты. — И Лешки, как назло, нету.

— А где он? — заинтересовалась Анька.

— Кота нашего повез к врачу прививку делать на лето.

— А как его зовут?

— Кота?

— Врача.

— Ветеринар.

— А у нас в саду — Галина Александровна. А я буду жениться на Мишке Севастьянове.

— Вот как хорошо, — порадовалась соседка. — Он твой ровесник?

— Нет, — гордо ответила Анька. — Он мой друг!

— Ну все! — появилась из комнаты довольная Мими. — Сейчас папа приедет, покажет «этой», как родину любить! Спасибо, теть Лир, мы пойдем, а то нам еще Сашеньку надо забрать. Он уж там, наверное, последний остался. А потом встретить папу…

Какое же это было вкусное слово — «папа», какое важное, самое главное на свете! И хотелось повторять его снова и снова, к месту и не к месту. А главное, она теперь имеет на него полное право — все уже знают, что она не врет и не сочиняет. Он и в школе так сказал: «Я отец Людмилы Силантьевой», — то есть ее, Мими. И все это слышали. А то, что он с ними пока не живет, так это Алена виновата, больно гордая. Но даже если и так? Что ж с того? Стоило ей только позвонить, и он бросил все свои дела и едет. Так и сказал: «Уже выезжаю!»

— Папа сказал: «Не волнуйся, дочка! Я уже выезжаю!» — слегка приврала Мими, чуть-чуть, самую капельку. — Пойдем, Анька!

— Да подожди ты минутку! Объясни хоть толком, что случилось!

— Ой, теть Лир! Я так перепугалась! Прихожу из школы, а она в шкафу роется! Представляете? Я в комнате закрылась, а она стала про бабушку с мамой орать. Матом! Потом Алена с Анькой пришли, а она и говорит: «Я, — говорит, — в одной комнате живу, а вы в трех! Убирайтесь, — говорит, — отсюда быстро, я, — говорит, — теперь сама здесь жить буду!»

— Господи, страсти какие! — обомлела Лира Владимировна. — Только этого нам и не хватало! А Надежде Никитичне с Николаем Иванычем ты не позвонила?