— Пейдж! — прошептал Эй-Джи. — Это ложь. Скажи ей, что это ложь. Я никогда…
Я не дала ему закончить. Развернувшись, я схватила кубок за победу в соревнованиях по гольфу, красовавшийся в открытом шкафу красного дерева — надо сказать, это был не просто кубок, а памятный кубок самого Чаба Джернигана, громадное серебряное чудище в виде ночного горшка с витиеватой гравировкой и барельефом бюста самого прадедушки Чаба — и швырнула его в голову Эй-Джи.
— Ублюдок! — заорала я.
Я крепко промахнулась, но зато сбила со стены портреты двух отцов-основателей.
После этого я молча развернулась и гордо вышла из зала, но тут же налетела на свою будущую свекровь.
— Кили! — воскликнула Джи-Джи. — Что тут происходит? Все в банкетном зале слышали твой крик. Ты что, с ума сошла?
— Мама, — сказал Эй-Джи, забегая ей за спину. — Мы немного повздорили, и это все. Поговори с ней. Скажи Кили, что она делает из мухи слона.
— Дорогая, — сказала Джи-Джи суровым тоном. — Ты ведь не хочешь закатить скандал вечером накануне свадьбы? Ты испортишь всем праздник.
Я посмотрела Джи-Джи через плечо. Наши гости высыпали в коридор следом и стояли, толпясь в проходе. Они перешептывались и смотрели на меня.
— Он трахал Пейдж! — крикнула я. — Прямо там, в конференц-зале.
— Кили! — прошептала Джи-Джи, хватая меня за плечи. — Мальчики есть мальчики. А теперь возьми себя в руки и прекрати спектакль.
— Он не мальчик! — сказала я. — Ему тридцать четыре года, и мы помолвлены.
— Тихо, — сказала Джи-Джи и слегка тряхнула меня за плечи. — Поверь мне, эта девушка ничего для Эй-Джи не значит.
— Зато для меня все случившееся значит очень многое, — сказала я. Я чувствовала, что мой гнев закипает и вот-вот выплеснется через край. — Свадьба отменяется! — крикнула я. — Все по домам.
Шепот и кудахтанье стали громче.
— Я не шучу, — закричала я, продираясь сквозь толпу, мимо Джи-Джи, Мукки, тети Глории и прочих. — Идите домой! — протиснулась в банкетный зал, где играл ансамбль, и разыскала своего отца, который сидел за столом с партнерами по гольфу.
— Все кончено, папа, — всхлипывая, сообщила я. — Свадьбы не будет. Я хочу домой.
Отец встал. На лице его, досель безмятежном, теперь читалась тревога. Старые приятели, сидевшие с ним за столом, в минуту испарились.
Отец расстегнул накрахмаленный воротник белой рубашки — его черный галстук валялся свернутым на столе возле стакана с виски.
— Не будет? Что ты имеешь в виду, Кили? Это шутка?
— Послушай, Уэйд. — Я услышала голос Джи-Джи у себя за спиной. Джи-Джи выглядела великолепно. Собранная, причесанная — ни одного волоска не растрепалось. — Кили просто немного расстроена. Сначала Мукки испортила ей платье, потом они с Эй-Джи что-то не поделили. У нее просто неадекватная реакция на ситуацию. Уэйд, может, ты отвезешь ее домой, чтобы она, как следует выспалась перед завтрашним большим днем?
— Никакого большого дня завтра не будет, — воскликнула я. — Я не выйду замуж за этого лживого сукина сына даже ради всего золота мира.
— Дорогая, — начал папа.
— Я серьезно, — перебила я отца. — Я не выйду за Эй-Джи Джернигана, даже если он был бы последним мужчиной на земле.
— Кили, ангел мой. — Теперь отец был уже на моей стороне. И тут я сорвалась. Не знаю, что на меня нашло — то ли чувства взыграли, то ли гормоны, но у меня началась настоящая истерика.
После этого уже ничего не могло остаться по-прежнему.
Вот я стою посреди банкетного зала в «Окони-Хиллз», трезвая, здравомыслящая женщина тридцати двух лет, успешный дизайнер по интерьерам, профессионал экстра-класса, и вот уже я — не я, а стихийное бедствие. Вполне вменяемая Кили Мердок — та, что всегда знала точно, что правильно, а что нет, — была в шоке от самой себя, но остановиться не могла.
Священник, преподобный Ричард Уиттиш, пастор методистской церкви Мэдисона, бросился меня успокаивать.
— Кили, — тихо сказал он, и его доброе лицо побагровело от смущения и неловкости. — Вы сами не знаете, что сейчас делаете. Давайте пройдем в другую комнату. Давайте просто тихо поговорим и помолимся Богу, чтобы он внушил нам спокойствие и безмятежность.
Я запустила красные трусики Пейдж ему в лицо. В то самое лицо, что смотрело на меня с амвона церкви каждое воскресенье всю мою жизнь.
— Я не хочу спокойствия, доктор Уиттиш! — завизжала я. — Я хочу убить долбаных Пейдж Пламмер и Эй-Джи Джернигана.
— Кили, — глотая воздух, как рыба на суше, сказала Джи-Джи. — Держи себя в руках.
Читать дальше