Ким Притекел - Восемь дней в октябре

Хоппер присвистнула сквозь зубы. "Боже, это ужасно".

"Ага".

"Где она сейчас?" - спросила Хоппер, поворачивая с трассы на боковой съезд.

"Миссури. Куда ты свернула?"

"Мне нужно пописать".

Стоянка была почти пустой. Одинокая буровая установка была припаркована в стороне, двигатель заглушен, свет выключен. Я подумала, что водитель, вероятно, спал. Ванная комната была размещена в приземистом кирпичном здании, состояла она из мужской и женской кабинок и автомата с Пепси и Колой.

"Давай", - сказала Хоппер, расстегивать ремень безопасности.

"У меня нет необходимости идти туда".

Она посмотрела на меня, потом вздохнула. "Послушай, либо ты пойдешь со мной, либо я пристегну тебя к креслу снова. Твой выбор".

"А что, если я пообещаю никуда не уходить?" – спросила я, подняв брови с надеждой. Она фыркнула.

"Да, после вчерашней ночи я так не думаю".

Вспомнив, страх и боль ночи, моя рука рассеянно поднялась к шее, и я кивнула, расстегивая мой ремень.

Помещение провоняло, как и большинство таких мест. Использованные и неиспользованные туалетные бумажки валялись возле трех унитазов, разделенных стенками, выполненными из нержавеющей стали. Я решила, что могла бы тоже пописать, потому что кто знает, когда мы остановимся в следующий раз. Я привела себя в порядок, не решаясь больше подставлять под удар свою задницу.

"Кстати, спасибо за ужин", - сказала я, когда мы стояли бок о бок и мыли руки. Хоппер кивнула.

"Не могу допустить, чтобы ты упала в голодный обморок, ты готова? У тебя и так достаточно неприятностей в жизни". Она улыбнулась, и я смотрела, как смех изменил ее лицо, когда она вышла из ванной на улицу в лучи раннего утреннего солнца. Я последовала за ней, игриво ухмыляясь, когда воздух вновь был выбит из моих легких, и моей спиной вновь ударили против чего-то очень жесткого. Мои руки были схвачены и положены вокруг ее шеи, и они сами вдруг погрузились в мягкие, густые волосы. Ее горячее тело вдруг оказалось прижато к моему, грудь, удивительно мягкая, расплющила мою грудь. Но что удивило меня больше всего - это рот, который прикрывал мой рот.

Сначала я боролась, пытаясь оттолкнуть ее, но затем - по причинам, которые я никогда не узнаю, я сдалась. Возможно, это была необходимость человеческого контакта после того, как я испытала столько страха и была изолирована от людей в течение предыдущих дней. Кто знает. Но я ответила. Мои руки снова нырнули в мягкие густые волосы, и мои пальцы, раздвинувшись, нашли различные пути сквозь них, ощущая жар кожи под волосами. Ее губы были такими мягкими, когда они прижимались к моим губам. Ее руки, лежащие у меня на плечах, соскользнули вниз к моей пояснице, нежно потянув меня прочь от жесткого, холодного кирпича к ней. Она была на удивление спокойной, и я наслаждалась происходящим.

"Дамы".

Я была ошеломлена, когда услышала мужской голос, и открыв глаза, увидела полицейского в форме, проходящего мимо нас, в сторону мужского туалета. Его тон был двойственным - "Добрый день" и "Трахни ее где-нибудь в другом месте".

Как только он скрылся в ванной, Хоппер начала медленно отстраняться, продолжая покусывать мою нижнюю губу. Потом она быстро сделала шаг назад, как будто только что очнулась от обморока, и я опять упала спиной на стену, сморщившись от боли, потому что ударилась еще раз своими новыми синяками.

"Я, эээ, я", - Хоппер прочистила горло, затем повернулась. "Уходим. И быстро".

Наконец вынырнув из своего испуга, я быстро последовала за ней, потому что Хоппер намного успешнее поглощала расстояние, чем это делали две мои собственные ноги. Полицейский автомобиль располагался на стоянке недалеко от нашего. Я чувствовала себя так, как будто боялась того, что офицер мог поймать Хоппер.

Что!!??

Я подумаю об этом позже. Однако на данный момент я смотрела в боковое зеркало и увидела, что офицер, выйдя на тротуар напротив маленького здания, достал блокнот. Он записал мой номерной знак.

Мы поехали дальше, обе потрясенные случившимся. Для меня офицер был меньше страшен. Я часто смотрела на Хоппер, ее глаза не хотели встречаться с моими, поэтому я посмотрела в боковое окно, и моя рука потянулась вверх, чтобы прижаться пальцами к моим собственным губам. Теперь я знала, почему она сделала это - она увидела полицейского, как только вышла из туалета, и прикинула, что поцелуи привлекут к себе гораздо меньше внимания, чем прыжок обратно в ванную. Но все же...

Почему мой бывший – Джейсон - никогда не целовал меня так? Но опять же, ему и мне никогда не приходилось целоваться с таким подогревом, в такой напряженный момент, как сейчас. Я полагала, что адреналин в моем собственном теле создал еще больше эндорфинов, чем тот поцелуй.