Диана Машкова - Я хочу быть с тобой

– Извиняю, Аленочка, – он беззастенчиво заглянул в ее сапфировые глаза, – но в первый и последний раз.

– Меня зовут Алла!

– Это слишком официозно, – Вадим обезоруживающе улыбнулся, – Аленочка в самый раз.

Алла, как ни старалась разозлиться, сумела лишь засмеяться. Они еще долго стояли в загадочном полумраке кухни и улыбались друг другу.

Вниз по лестнице ребята бежали с такой легкостью, словно сбросили по стопудовому грузу. Алла рассказывала о своих многомесячных поисках квартиры: в старых домах ее не устраивала планировка, в новых – кромешная пустота. Вадим задавал вопросы и слушал с таким интересом, словно эти поиски жилья касались его лично. Он не комментировал, но у Аллы возникло чувство, что в памяти студента МГСУ откладывается каждая деталь.

– Смотри, – когда они уселись за столик в кафе, он тут же развернул салфетку и начал стремительно чертить, – в идеале тебе подойдет такая вот планировка. Не жалей места. И обязательно делай просторную ванную комнату рядом со спальней.

– А как же гости?

Он посмотрел на Аллу так, словно поймал на лукавстве. Оставалось только удивляться, как быстро этот человек почувствовал ее. Совершенно верно: с таким образом жизни – с утра до ночи на работе – не будет никаких гостей.

– Часто они к тебе забредают? Ладно. Для гостей второй санузел, рядом с прихожей.

Алла следила за бегом карандаша. Ей безумно понравились руки Вадима: живые, уверенные. И очень взрослые, в отличие от него самого. Гибкие пальцы украшали ухоженные ногти идеальной формы – не выпуклые, но и не плоские, аккуратно подпиленные и словно сияющие изнутри чистым светом. Он чертил увлеченно, со страстью, и Алла ощущала, как возбуждение рисовальщика передается и ей. Только в другом, измененном качестве.

– Где ты видел такую квартиру? – Она заставила себя оторвать взгляд от его рук.

– Пока нигде.

– Тогда какой смысл чертить?

– А почему нет?! Этот проект укладывается в то, что мы смотрели сегодня. Если захочешь что-то похожее.

Алла бросила короткий взгляд на Вадима и вытащила из-под его руки расчерченную салфетку.

– Возьму на память. Не возражаешь?

– Бери.

Они долго болтали ни о чем, с удовольствием завтракая. Потом он помахал официанту, чтобы тот принес счет, и решительно остановил Аллу, которая полезла в сумку за кошельком.

– Кем ты работаешь? – спросил Вадим, выкладывая на тарелку с чеком измятые сторублевые купюры.

– Юристом.

– Где?

Она назвала банк. Вадим уважительно присвистнул.

– Мне повезло, – Алла усмехнулась.

– Везения не бывает, за каждым успехом – огромный труд.

– Что-то ты не по годам мудр, – улыбнулась она.

– На себя посмотри!

Вадим и не думал теперь подбирать слова в общении с ней, но Аллу это больше не задевало. Она чувствовала его искреннее желание помочь и еще – интерес, хотя ни единым намеком он не дал ей понять, что они созвонятся или встретятся снова. А она бы не отказалась от такого друга: что-то было такое теплое и неуловимо загадочное в этом пареньке.

Они встали из-за столика, и Алле вдруг стало не по себе от мысли, попсовым клипом промчавшейся в голове: сейчас они выйдут из кафе, попрощаются и разбредутся в разные стороны, чтобы никогда не встретиться снова.

Решение было принято за несколько секунд, пока Вадим помогал ей надеть плащ: она купит эту квартиру! Хотя бы ради того, чтобы появился ненадуманный повод завтра ему позвонить.

Мама вытерла испачканные в муке руки о фартук и опустилась на табурет.

– Что ты сказала?

– Мне надо замуж.

– Тебе?!

Алла раздраженно вскочила с места и прошла два шага вперед, два шага назад по крохотной кухне.

– Мама, ты умный человек! Профессор. Хочешь сказать, не слышала про половой инстинкт?

На последнем слове в кухонный проем просунулась чернявая голова двенадцатилетней Таньки, навострившей уши.

– Татьяна! – Мама затылком почувствовала появление младшего ребенка. – Математику сделала?

Любопытная голова с разлохмаченными после школы косицами скрылась.

– Почему именно так?

– Как?

– Он не просит твоей руки. Ты не говоришь о любви.

– А надо?

– Надо.

– Зачем?

– Боже мой!

– Тогда говорю.

Мама тяжело вздохнула и оглянулась на растерзанное тесто, замершее в позе уснувшего кратера на деревянной доске. Алла проследила за ее взглядом с опаской: еще ни разу из маминой стряпни ничего путного не получилось, но она продолжала упорствовать в своих благих намерениях. Как будто забыла, что именно ими вымощена дорога в ад.