Диана Машкова - Я хочу быть с тобой

Вадим почувствовал, как руки его стали ледяными. Он уже слышал однажды эти слова – тот же голос, тот же гнусный смешок.

Этот гад даже не понял, что сбил ребенка! Был настолько пьян, что ему примерещилась собака.

– Плохая примета, – Вадим просипел, едва ворочая языком.

– Не боись! С тех пор, сколько езжу, нормально все!

– Я подумаю…

– Петух тоже думал, – он рассмеялся собственной недосказанной шутке: его смех начал булькать, захлебываться, пока не превратился в жуткий кашель.

Вадим от этого звука пошатнулся, все поплыло перед глазами. Нечеловеческим усилием воли он заставил себя не двигаться, не менять каменного выражения лица.

– Давно здесь живешь? – Как он ни старался, голос его дрожал. – Кажется, мы соседи.

– С рождения, – мужик, в последний раз затянувшись, выкинул окурок, – отец у меня участковым тут был. Пока не погиб при исполнении. Светлая память!

– Давно?

– Десять лет тому назад. Я тогда дурака, дубина, валял! Сколько крови батяне выпил. Раньше надо было думать! Глядишь, и батя остался бы жив.

– У меня тоже отец погиб…

– Мент? Может, наши вместе служили?

– Нет.

– Ладно, – мужик поежился, – не май месяц – на морозе в тапках стоять. Телефон запишешь?

– Запомню. Говори.

Он назвал одиннадцать цифр и добавил: «Славик». Вадим кивнул. Его шатало, словно он оказался на палубе океанского лайнера в дикий шторм, тошнота подступала все ближе.

Ватник уже давно скрылся в подъезде: промелькнул в окнах между первым-вторым этажом, потом третьим-четвертым и пропал. А Вадим все не мог сойти с места.

Потом, словно кто-то толкнул его, он побежал. Набирая и набирая скорость, пока не влетел в ворота своей школы.

Только тогда решился выключить диктофон и позвонить Алле.

Голос раздался в трубке моментально, словно она сидела и ждала его звонка.

– Алена, – Вадим едва шевелил языком, – дай телефон своего следователя.

– Сейчас пришлю. – Она по голосу поняла: что-то произошло, но не задала ни единого вопроса.

– Потом все объясню, – пробормотал Вадим, отключаясь.

Через несколько секунд он уже говорил с Иннокентием Семеновичем, задыхаясь от нервного напряжения и быстрой ходьбы.

Круглов был не обязан ему помогать, он в принципе мог не отвечать на ночные звонки, но так уж, в отличие от своего сына, этот человек был устроен: не умел оставаться в стороне.

Следователь выслушал Вадима – это имя, не будь оно связано с Аллой Немовой, ни о чем ему не говорило. И тут же назвал свой домашний адрес.

Вадим не перезвонил. Ни той ночью, ни через несколько дней. Алла сходила с ума от беспокойства, но решила, что больше никогда, ни при каких обстоятельствах не станет искать встреч или разговоров с ним. На это у нее уже не осталось сил. Если Вадим еще раз появится в ее жизни только для того, чтобы снова исчезнуть, она сойдет с ума!

К счастью, было на кого переключиться. Был Алешенька, о каждом дне которого она узнавала от Максимки и от Лены. Он теперь тоже мог с ней поговорить – Алла купила и передала ему с подругой детский телефон, на котором было всего несколько кнопок. Но ребенок, хоть и отвечал на ее звонки, все больше молча сопел в трубку. Она слышала только односложное «да», «хорошо» и неизменный вопрос, от которого у Аллы начинало щипать глаза: «Когда ты придешь?»

Был еще адвокатский экзамен – она готовилась к нему с таким упорством, словно от результата зависела чья-то жизнь. Да так оно, по сути, и было: в случае успеха ей предстояло выступить в суде. На самый конец зимы было назначено слушание по делу Максимки, а потом и Степана.

Экзамен она вчера сдала – вытащила билет, без запинки ответила на вопросы. После заседания комиссии ей сообщили, что испытания пройдены: оставалось дождаться, когда имя Алла Немова внесут в реестр адвокатов и вручат ей заветную «корочку» – адвокатское удостоверение. Никакой особенной радости Алла по этому поводу не испытала: было лишь ощущение, что все движется в правильном русле. По-другому не может быть.

Звонок телефона заставил ее вздрогнуть, мысли тут же вернулись к Вадиму. Не глядя на дисплей, она прижала к уху аппарат.

– Алло!

– Алла Георгиевна? – незнакомый женский голос заставил разочарованно выдохнуть.

– Да.

– Не знаю, помните ли вы меня… – барышня колебалась с признанием, – это Маргарита Петровна, детский психолог.