Диана Машкова: Я хочу быть с тобой

– Ты заболела?

Он покачал головой и посмотрел на супругу так, словно застал ее выплясывающей канкан посреди кладбища.

– Похоже на то, – Алла держалась стойко: на войне как на войне.

Вадим вздохнул и, тут же забыв о жене, начал развязывать шнурки на ботинках. А она, несмотря на клятвенное обещание психологине идти до конца и не сдаваться при первых же трудностях, побрела в спальню, царапая тонкими шпильками дубовый паркет. «Оставь надежду всяк сюда входящий» – тихим шелестом пронеслось в голове, когда она вернулась под свет обличительной люстры, заперла за собой дверь и без сил опустилась на пол.

Месяц назад Алла купила билеты на последний концерт Scorpions – Вадим с детства бредил «Скорпами». И что же в ответ? «Последнее растранжиришь». Пришлось ехать в кассу, сдавать. На прошлой неделе она – человек, для которого было проще написать устав новой компании, чем пожарить яичницу, – полдня лепила его любимые пельмени. Справилась. А он даже ужинать не стал. На все попытки приблизиться, прикоснуться, обнять – «Алена, отстань, я устал». Раньше у нее была работа, психотропный препарат с отличным эффектом «забывчивость», а теперь она помнила каждое слово мужа и понимала, как сильно все изменилось.

Конечно, это можно было объяснить: вчерашний мальчишка вырос, превратился в собственника пусть небольшой и не слишком прибыльной, но все-таки крепкой компании. Теперь оставалось признать, что Алла тоже способна меняться – стать заботливой, мягкой, слабой. Но он видел ее совершенно в другом свете. За годы брака Вадим привык к мысли о том, что Алла всесильна. Все так и было. Деньги? Партнерство? Протекции? Она умела устроить для него что угодно. Порой чересчур дорогой ценой, но могла.

А теперь? Целыми днями она неуклюже, но старательно занималась непривычными делами: убирала, готовила, гладила, ходила за продуктами в магазин, не обращая внимания на подколки Вадима. В промежутках между домашними заботами Алла, по настоянию мужа, безнадежно билась в закрытые двери. Поиск новой работы она начала со звонков приятелям и бывшим партнерам.

Но как только руководители отделов, дирекций и департаментов слышали прелюдию «ты знаешь, у нас ситуация в банке тяжелая», тут же соловьиной трелью звучал ответ о собственных вселенских бедах, после чего «приятели» спешили свернуть разговор. Ничего удивительного в этом не было: армия безработных банковских служащих ежедневно пополнялась рядами уволенных. У Аллы по крайней мере формально еще сохранилась работа, у многих давно не было и этого.

Конечно, она ни минуты не сомневалась в том, что инвесторы в скором времени выведут из России свой капитал, и тогда банк закроется официально. Семейный бизнес в Англии, который, судя по публикациям в СМИ, требовал срочной поддержки, был для западных владельцев гораздо важнее скромного банка в России. Кроме того, пара сотен сотрудников из чужого народа не требовала исполнения моральных обязательств – это было обычное пушечное мясо в финансовой войне.

С грядущим увольнением Алла уже смирилась: ей давно хотелось разрубить гордиев узел, и банкротство компании вполне подходило на роль клинка. Но ее беспокоил Вадим, который, несмотря на все усилия, не желал видеть в ней женщину.

За семь лет супружества Алла довела стремление приносить пользу семье до абсурда. И получила закономерный результат – как только тягач сошел с дистанции, он стал не нужен. В собственный тридцать третий день рождения, сделав отчаянную попытку вернуть потерянное расположение мужа, она отчаялась.

Вадим так и не переступил порога супружеской спальни, словно она была заговорена или охранялась василисками. У него, накрученного на работе очередной остановкой какой-нибудь стройки, просто отшибло память.

Алла, тяжело вздохнув, встала с пола, сняла несчастливую белую норку и бросила ее на дно шкафа. Достала домашнее трикотажное платье и, стараясь не смотреть на себя в зеркало, надела. Она не собиралась выходить из спальни: сил не было видеть сейчас Вадима. Хотелось забыться и ни о чем не думать.

Очень вовремя в голову пришла мысль о том, что в нижнем ящике комода припрятана бутылка отличного виски. Остатки былых роскошеств, преподносимых к Новому году партнерами. Алла решительно дернула ручку комода на себя. Синяя с золотом коробка загадочно мерцала на дне.

Женщина открыла замочек, подняла крышку, обитую изнутри тонким шелком, и вытащила бутылку.

– За меня? – спросила Алла зеркало и отвинтила крышку.