Анастасия Соловьева - Дом, в котором ты живешь

— Кто это — Рыдзинский? — уточнил он недоверчиво.

— Главный редактор.

— Зачем ты занимаешься этим? Тебе скучно?

Я отложила кисточку и оглянулась. Он сидел на кровати насупившись, как обиженный ребенок.

— Давид, мне не скучно. Но работа — часть моей жизни. Когда я только пришла в эту школу (какое тяжелое было время!), преподавала в классе коррекции. Проще говоря, работала со слабыми, плохо обучаемыми детьми. Кто заикается, кто после сотрясения мозга ничего запомнить не может, кто от малейшего сквозняка простужается и неделями в школу не ходит. Месяца через полтора явилась директриса: срез знаний. А знаний никаких. Кричала она — стекла звенели. И на меня, и на детей. Как только не называла их: дебилы, тупицы, олигофрены. Хорошо, они половины слов не знали. Ладно бы на меня орала. А они-то чем виноваты?! Коррекция!

Мне стало так жалко их! На другой день я приготовила детям совсем простые задания: с подсказками, наводящими вопросами. Всю ночь сидела! Они легко справились, и всем радостно было. Но потом пошли обыкновенные уроки, надо ж программу выполнять. Смотрю: дети мои руки тянут и говорят… правильно, не правильно — не важно… В общем, это называется активизация познавательной деятельности. Короче, нащупала путь. Детей вытащила и в себя поверила… первый раз в жизни.

— А теперь твоим ноу-хау заинтересовался этот?..

— Ну да. Рыдзинский. Мышиный Король.

— Почему Мышиный Король?

— Худенький, серенький, с гордо поднятой головой, — засмеялась я. — Как увидела — сразу сказки братьев Гримм вспомнила. Такой забавный!

: — Забавный? — Давид рассеянно улыбнулся.

И тут я поняла: ревнует. Подошла, села рядом. Он обнял меня неожиданно порывисто. Это была не страсть — тоска, потерянность.

— Что с тобой, мой маленький? — От неожиданности я не могла найти подходящих слов.

— Марина, — тихо и отстраненно заговорил он. — Я так боюсь потерять тебя…

— Не говори глупостей, Давид. Нам хорошо вместе — что может помешать? — решительно начала я.

Из курса психологии известно: с человеком в таком состоянии нужно разговаривать строго, без сострадания. Но он все молчал, по-детски прижимаясь ко мне.

— Конечно, — я гладила, целовала его пушистые темные волосы, — у нас обоих печальный опыт… лучше было бы встретиться в начале жизни. Но, в конце концов, мы встретились — это главное!

Я надела светло-зеленое шелковое платье, к нему серебряные туфли, похожие на хрустальные башмачки Золушки.

Зеркало в холле ресторана отразило пару, будто сошедшую с рекламы дорогой недвижимости или семейного отдыха: высокий элегантный брюнет в сером костюме по-хозяйски обнимает за плечи хрупкую, стройную блондинку. У нее слегка растрепались волосы, щеки заливает румянец, а глаза раскрыты широко, радостно и чуть-чуть удивленно.

Вспомнилась Анькина ироническая реплика «тридцать три стандартных удовольствия» и Изино пророчество « потом он повезет тебя на Канары»…

Пусть везет!

На следующий день по дороге на работу я почувствовала: тошнит. Вчерашние салат из дыни с коньяком, жюльены, севрюга? Нет! Еда была превосходной и вспоминалась без всякого отвращения. Тогда в чем дело?

На уроке из-за пустяка накричала на Макарову, а дома, обнаружив дырку на колготках, разрыдалась неожиданно для самой себя.

К вечеру я была в панике. Говорила же мне Иза… Недолго думая, набрала ее телефон.

— Ах ты пропащая душа! — обрадовалась Иза, и по голосу я догадалась, что с коттеджами обошлось. — Когда придешь, новая русская?

— Иза, можно завтра?

— Я после обеда работаю, заходи. Мальчишкам привет. Как они с новым папой?

В поликлинику я шла на ватных ногах: боялась подтверждения догадок, пугала Изина ирония— она была мастерица по этой части.

— На ловца и зверь бежит! — интригующе приветствовала меня подруга. — Минутку подожди, — она выскочила из кабинета и, быстро вернувшись, заговорила с насмешливой улыбкой: — У меня к тебе коммерческое предложение. Еще одно. Что получилось из первого, всем хорошо известно.

— Иза, может, посмотришь вначале? — взмолилась я.

— Ты что, плохо себя чувствуешь?

— Знаешь, неважно.

— Если и неважно, это не по моей части, — удовлетворенно сообщила Иза, снимая перчатки после осмотра и направляясь к раковине. — Сейчас давление померим… О, так и есть: сто на шестьдесят… не годится такое дело… выпишу тебе "витамины. — Она склонилась над бланком рецепта и продолжала профессиональным тоном: — Прогулки перед сном, фрукты, положительные эмоции.