Даниэла Стил - Жажда странствий

— Сядь.

Вайолет окаменела.

— Что, Чарльз? Говори!

Чарли взял ее за руку и усадил в кресло.

— Джеймса подбили, когда они возвращались после бомбардировки. Где-то над оккупированной Францией. Никто не знает точно, жив он или нет. Пока ничего установить не удалось. — Он не добавил, что вряд ли и удастся — до конца войны. — Летчики видели, как он снижался, считают, что самолет вполне мог сесть.

По телу Вайолет пробежала дрожь.

— Когда это случилось?

— Сегодня на рассвете.

— Может, все уже известно?

— Не думаю, Ви. Из того района сведения доходят не скоро. Нам остается ждать… и молиться.

Но как сказать детям?.. Ви взяла это на себя. Джеймс принял известие как маленький мужчина, но потом выбежал за дверь и разрыдался. Чарли пошел его утешать. Женщины остались с Александрой и Молли. Усадили обеих девочек на колени и стали говорить о Боге. Он милостив и очень любит папочку. Молли смотрела то на маму, то на тетю Ви широко раскрытыми от страха глазами.

— Может, дядя Джеймс встретился с моей первой мамой… и с папой тоже? — Молли знала, что родилась в Китае, от других родителей.

Одри прижала ее к себе и опять не сдержала слез.

— Может быть, родная. А может, и нет. Может, он к нам еще вернется.

Уложив детей, Вайолет села у камина в гостиной и неподвижно уставилась на огонь. Самое страшное — неизвестность.

Одри подсела к ней, обняла, они вместе поплакали.

— Наверно, это глупо, но я думаю, что Джеймс жив, — тихонько всхлипнула Ви. — Он хорошо говорит по-французски, будем надеяться, «Свободная Франция» [10] Патриотическое движение за освобождение Франции от немецких оккупантов. С 1942 г, получило название «Сражающаяся Франция». ему поможет.

Она сказала, что отнесет бренди в кабинет лорду Готорну.

Старик слишком горд, чтобы плакать вместе с ними, но обе понимали, каково ему сейчас.

Было уже за полночь, когда они разошлись по спальням.

Все ждали — вдруг раздастся звонок и им сообщат, что Джеймс жив и здоров, что произошла ошибка. Но телефон молчал.

Последние дни беременности стали для Одри настоящей мукой. Чарльз, можно считать, поправился и не находил себе места. Несчастье с Джеймсом заставило его еще острее ощутить свою бесполезность. Вайолет все время была в страшном напряжении; лишь изредка на нее находило какое-то умиротворение.

Джеймс жив, твердила она в такие моменты, и ничто не убедит ее в обратном, пока не объявятся очевидцы его смерти. Чарли и Одри поддерживали в ней эту веру, но сами почти потеряли надежду.

Дети тоже никак не могли успокоиться. Наверное, для них было бы легче, если б мать сказала, что отец погиб, но надежда теплилась, и это было еще мучительнее.

Одри устала носить свое необъятное тело. В июне стояла изнурительная жара, ночами ей не хватало воздуха, а днем она казалась себе огромной бочкой на двух ногах. Вдобавок ребенок изводил ее своими плясками.

— Он мне все внутренности отобьет! — жаловалась она Чарльзу.

По срокам она перехаживала уже две недели, но врач сказал, что так бывает, советовал много гулять и спать. Ни то, ни другое при нынешней неуклюжести ее не прельщало, но Чарльз и Ви насильно вытаскивали ее на прогулки, да еще потешались над тем, как она смешно, по-утиному, переваливается с боку на бок. Ожидание ребенка хоть немного скрашивало их общее горе.

— Хватит, больше ни шагу не сделаю, слышите? — взбунтовалась Одри и уселась на большой камень. — Сперва кормят на убой, потом заставляют бегать марафонские дистанции! Или на руках тащите меня домой, или нанимайте грузовик!

— Да где возьмешь такой большой грузовик? — откликнулся Чарли, за что получил подзатыльник.

Шутки шутками, а Одри едва доплелась до дома; у нее разламывалась спина. Она сказала Вайолет, что, видимо, подхватила грипп.

— Грипп? — нахмурилась та. — С чего ты взяла?

— Тяжесть в желудке, и спина весь день болит.

— Неужели? — хмыкнула Ви и, когда Одри пошла прилечь, объявила Чарльзу, что теперь его сын не заставит себя ждать.

— Как? — всполошился он. — У нее уже началось?

— Да нет. — Ви улыбалась, но не так, как прежде, при Джеймсе, а одними губами. — Но по всем признакам скоро начнется.

— Пора бы уже! — вздохнул он.

Этой ночью Одри, вместо того чтобы лечь, принялась делать перестановку в детской. Все ее вдруг перестало устраивать, только в час ночи муж уговорил ее лечь. Сам тут же уснул, а она все ворочалась. Поднялась, походила. К боли в спине добавилось неприятное покалывание по всему телу. Она решила принять ванну, но и это не помогло. Внезапно ее пронзила острая боль — она так и подскочила в ванне. Странно, ведь в книгах пишут, что поначалу схватки не должны быть такими резкими.