Даниэла Стил: Зоя

Федор спрыгнул с козел, когда двое подбежавших конюхов взяли лошадей под уздцы, и, протянув руку, помог Зое вылезти из саней. Воротник ее шубки заиндевел и был запорошен снегом, щеки разрумянились от мороза и двухчасовой скачки. «Успею выпить с Мари чаю», — подумала она и вошла во дворец. А Федор вернулся к лошадям. Среди царских конюхов у него было немало приятелей, которым он рассказывал городские новости, коротая время в ожидании барышни.

Скинув шубу на руки горничным, Зоя сняла соболий капор, и по плечам рассыпались ее пышные, необыкновенно густые ярко-рыжие волосы, неизменно привлекавшие к себе всеобщее внимание, когда она ходила без шляпы, как, например, летом в Ливадии.

Наследник Алексей очень любил дразнить ее «рыжей» и нежно перебирать эти огненные пряди. Для него Зоя была пятой сестрой: она была всего на две недели старше Мари, и они с детства пестовали мальчика, которого и мать, и сестры продолжали называть Беби, хотя ему было уже двенадцать лет. Сейчас Зоя спросила у горничных о его здоровье.

— Бедненький, он весь покрылся ужасной сыпью и сильно кашляет, — покачала головой старшая из них. — Мсье Жильяр целый день провел сегодня у его постели. А государыня ухаживала за девочками.

Алексей заболел корью первым и заразил Ольгу, Татьяну и Анастасию. Вот почему мать не хотела, чтобы Зоя ездила в Царское Село. Но ведь Мари здорова, а в своем письмеце она так жалобно просила Зою приехать. «Пожалуйста, милая Зоя, навести меня, если только мама тебя отпустит…»

Зоя, блеснув своими зелеными глазами, поправила волосы и одернула тяжелое шерстяное платье, на которое после урока балета сменила форменное институтское. Потом пошла по бесконечному вестибюлю к лестнице, которая должна была привести ее к хорошо знакомой двери спартански обставленной комнаты, где жили Маша и Анастасия. Она миновала кабинет флигель-адъютанта царя, князя Мещерского, но он был так погружен в работу, что не заметил девочку, которая даже в тяжелых сапожках прошла мимо почти бесшумно. Минуту спустя она уже стучалась в дверь.

— Да?

Повернув ручку двери одним изящным движением, Зоя — ее рыжие волосы летели впереди, словно извещая о ее прибытии, — просунула голову в щель. Мари задумчиво стояла у окна. При виде подруги ее голубые глаза вспыхнули от радости, и она кинулась, широко раскинув руки, навстречу Зое.

— Машка, я приехала спасать тебя от скуки!

— Слава богу! А то я чуть не умерла с тоски. Все, ну просто все заболели! Даже у бедной Анны корь. Ее положили в комнате, которая примыкает к маминым покоям. А мама хочет за всеми ухаживать сама. И целый день то кормит их, то поит с ложечки, а когда они засыпают, уходит к раненым. У нас теперь тут не один лазарет, а целых два!.. — Она откинула свои темно-русые волосы назад. Зоя засмеялась.

Соседний Екатерининский дворец с начала войны был превращен в госпиталь, и императрица, надев косынку с красным крестом, без устали работала там сама и ожидала того же от дочерей. Впрочем, Мари очень тяготилась этими обязанностями.

— Это невыносимо! — продолжала она. — Я думала, что и ты не приедешь. Мама будет ужасно сердиться, когда узнает, что это я тебя позвала.

Девушки, взявшись за руки, пересекли комнату и сели у камина. Обстановка в этой комнате, где жили Мария и Анастасия, была самая простая и непритязательная: железные кровати, застеленные крахмальным бельем, маленький стол, и на камине — единственное украшение: коллекция пасхальных яиц — малахитовых, деревянных, украшенных искусной росписью. В «детских», как по привычке все называли комнаты великих княжон, не было и намека на ту роскошь, с которой были убраны покои царя и царицы и другие апартаменты дворца. На спинке одного из двух стульев был повешен вышитый головной платок — это была работа ближайшей подруги царицы, фрейлины Анны Вырубовой, той самой, о которой только что упомянула Маша. Именно эта близость и привела к тому, что Анна заразилась корью и слегла. Девушки улыбнулись с некоторым превосходством — они-то обе были здоровы.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила Зоя, казавшаяся еще стройнее и изящней в плотном шерстяном платье, надетом в дорогу. Она была ниже ростом и миниатюрней, чем Мари, считавшаяся в семье самой красивой. Она унаследовала голубые отцовские глаза и его обаяние. Драгоценности и наряды были ее слабостью в отличие от почти равнодушных к ним сестер: в этом они сходились с Зоей и могли часами обсуждать туалеты знакомых дам и примерять шляпы и украшения графини Натальи Юсуповой.