Даниэла Стил - Перемены

— Не говори этого сегодня, а то он услышит и вылезет.

Они оба засмеялись, но спустя два часа Мел почувствовала знакомую боль в нижней части спины.

Она поднялась с постели и села на стул, но ей хотелось только ходить по комнате. Она спустилась вниз и выглянула в сад, который будет красивым следующей весной, но и сейчас он выглядел чудесно.

Она села в гостиной, чувствуя, что это — их общий дом, а не просто ее или его, и они начинают в нем новую жизнь.

Затем она вернулась в их спальню и попробовала снова лечь, но ребенок толкнулся слишком сильно, и вдруг она почувствовала резкую боль в нижней части живота, и на мгновение у нее перехватило дыхание.

Она села и стала ждать, что будет дальше. И вдруг последовал еще один приступ боли, и с радостным чувством она коснулась руки Питера.

— Да? — Он только слегка пошевелился: было всего четыре часа.

— Питер, — прошептала она после третьего приступа боли. Она знала, что это будет продолжаться несколько часов, но ей не хотелось быть одной. Наступил момент, которого они так ждали, особенно Питер.

— Что? — Он вдруг поднял голову и серьезно посмотрел на нее. — Возможно, просто ложная тревога.

Мел опустила взгляд на огромный живот и засмеялась, но смех был прерван очередным приступом.

Она задохнулась и схватила его за руку, и Питер поддерживал ее, пока она не отдышалась. А когда боль прошла, он посмотрел на часы.

Как часто они повторяются?

— Я не знаю. Я забыла посмотреть на часы.

— О боже. — Он сел в постели. Он умел лечить сердца, но дети были для него загадкой, и он втайне волновался за нее все девять месяцев. — Тогда скажи, когда ты встала?

— Не знаю. Я почти всю ночь не спала. — Было пять часов утра.

— Как долго продолжались схватки, когда ты рожала двойняшек?

— Черт подери, я не знаю. Это было семнадцать с половиной лет назад.

— Из тебя никудышная помощница. Я позвоню доктору. А ты одевайся.

В этот момент ее пронзила очередная боль, но она показалась ей более длительной, чем предыдущие.

Питер запаниковал, но постарался скрыть свой страх.

Ему хотелось как можно скорее доставить ее в больницу на тот случай, если возникнут какие-нибудь осложнения.

— Давай же. — Он помог ей встать, но через минуту она вернулась с растерянным видом.

— Что мне надеть?

— Ради бога, Мел!… Что угодно… джинсы… платье…

Она улыбнулась про себя и снова удалилась, а затем отошли воды, и она позвала его из ванной комнаты, где стояла, завернувшись в полотенца. Акушер сказал, чтобы Питер срочно вез ее в больницу, и они оставили записку на кухонном столе, где дети увидят ее, как только встанут.

«Уехали в больницу за ребенком. С любовью, мама», — написала она, улыбаясь.

— Ты можешь поторопиться?

— Зачем? — Она выглядела чрезвычайно спокойной, и Питер позавидовал ей.

— Потому что я не хочу, чтобы наш ребенок родился в новой машине. — Он наконец-то продал «Мерседес» Анны и купил для Мел новую машину.

— А почему бы и нет?

— Не стоит, глупенькая, не стоит. — Никогда она не была так дорога ему. Он вез ее по знакомому маршруту, которым часто ездил поздно ночью, а когда ввел ее в больницу и повез на каталке в родильное отделение, то был ужасно горд.

— Я могу идти сама, ты же знаешь.

— Зачем идти, если можно ехать? — Но добродушное подшучивание не могло выразить того, что он чувствовал к ней. Множество мыслей проносилось в его голове, и он молил Бога, чтобы все прошло благополучно. Ребенок казался ему огромным, и он подумал, не придется ли делать кесарево сечение. Питер снова спросил об этом акушера у двери предродовой палаты, но старый друг похлопал его по руке.

— С ней все нормально, ты же знаешь. У нее все идет хорошо.

Было уже почти восемь часов, значит, схватки продолжались пять или шесть часов.

— Сколько еще это продлится, как ты думаешь? — вполголоса спросил он, чтобы Мел не услышала, и доктор улыбнулся.

— Некоторое время.

— Ты говоришь совсем как Мел. — Питер свирепо посмотрел на него, и они снова пошли в палату.

Мел сказала, что готова рожать, а акушер ответил, что еще рано, но когда он посмотрел вновь, то увидел, что ее пора перевозить в родовую палату. У Мел начались сильные схватки, а Питер и медсестры подбадривали ее.

— Я вижу голову ребенка, Мел! — радостно воскликнул доктор, и она обрадовалась.

— Неужели? — По лицу у нее струился пот, а волосы были еще больше похожи на пламя на белых простынях, и Питер никогда еще не любил ее так сильно. В этот момент она снова поднатужилась, и вдруг они услышали крик. Питер шагнул вперед, чтобы увидеть новорожденного.