Даниэла Стил - Голос сердца

— Это не играет роли. — Ее голос был низким и мягким, в нем звучало сожаление. — Для нас обоих уже слишком поздно. Я не могу этого объяснить. Я просто знаю, что должна делать что-то другое.

— Что, например? Перебраться в Индию? Изменить религию? Уйти в монастырь? Что-то принципиально другое в преподавании в Джулиардской школе? Что ты имеешь в виду, черт подери? Ты хочешь от меня уйти? Тогда Джулиард и Калифорния тут ни при чем.

Он был обижен, растерян и, наконец, рассержен. Почему она так с ним поступает? Чем он это заслужил? Он тяжело работал, добился успеха, его родители гордились бы им, если были бы живы, но оба умерли от рака, когда ему было двадцать с небольшим лет. Ни братьев, ни сестер у него не было, жена и сыновья — единственные родственники. Теперь же Биллу предстояло снова остаться Одному, совершенно одному, без троих любимых людей, а все потому, что он что-то сделал не так — слишком много работал и добился больших успехов. Несправедливость ее поступка внезапно наполнила его яростью.

— Ты просто не понимаешь, — мягко настаивала она.

— Нет, не понимаю. Ты говоришь, что не поедешь в Калифорнию. Я говорю, что, раз все дело в этом, мы останемся здесь и пошлем к черту телекомпанию. Им придется с этим смириться. Ну и что дальше? Возвращаемся в исходную точку или как? Что происходит. Лес?

Билла охватывали то гнев, то отчаяние, он не знал, что ей сказать, чтобы переубедить. Но он еще не понимал, что Лесли уже все для себя решила и не было никакой возможности отговорить ее.

— Я не знаю, как тебе это сказать… Она взглянула на него глазами, полными слез, и на мгновение Биллу показалось, что он попал в одну из своих собственных серий и не может выбраться… Бросит ли Лесли Билла?.. Может ли Билл стать другим?.. Понимает ли Лесли, как Билл ее любит?..

Ему вдруг захотелось рассмеяться или расплакаться, но ни того, ни другого он не сделал.

— Все кончено. Наверное, так и надо сказать. Калифорния тут ни при чем. Я просто до сих пор не хотела себе в этом признаться, а теперь… Я больше не могу. Я хочу жить своей жизнью, с ребятами, и заниматься своим делом, а не жить день и ночь с твоим сериалом…

«И с тобой, Билл, тоже», — подумала она, но не решилась сказать это вслух. В его глазах была такая беспредельная боль, что она боялась не вынести ее и упасть в обморок.

— Прости, пожалуйста…

Билл стоял мертвенно-бледный, словно пораженный молнией.

— Ты забираешь мальчиков? Как она может? Ведь он, несмотря на занятость, так их обожает, и это ей известно.

— Ты не сможешь сам о них заботиться, в Калифорнии, — просто констатировала Лесли, в то время как он в ужасе смотрел на нее.

— Нет, но ты могла бы поехать со мной, чтобы помочь, — попытался пошутить Билл, однако обоим было не до шуток.

— Билл, не надо…

— А ты разрешишь им навещать меня?

Она кивнула, а он в душе молился, чтобы Лесли сдержала слово. Билл подумал, не бросить ли сериал, остаться в Нью-Йорке и упросить ее сохранить брак. Но он чувствовал, что время для любых действий упущено. В своем сердце, душе и в сознании она уже покинула его. Оставалось лишь корить себя, что вовремя не заметил опасность. Может быть, тогда еще удалось бы что-то изменить. Но теперь, насколько он знал жену, это было невозможно. Все было кончено, хоть хнычь, хоть плачь. Он давно проиграл битву и даже не знал об этом. Его жизнь закончилась.

На протяжении двух следующих месяцев продолжалась агония, о которой он не мог вспоминать без слез. Разговор с сыновьями. Переезд семьи на другую квартиру в Вест-Сайде. Первая ночь в одиночестве. У него снова и снова возникало желание отказаться от сериала и уговорить Лесли вернуться, но было ясно, что дверь заперта и никогда больше не откроется. К тому же накануне своего отъезда в Калифорнию он узнал, что в Джулиардской школе работает преподаватель, который ей «очень симпатичен», как она выразилась. До романа дело там еще не дошло, Билл знал Лесли слишком хорошо, чтобы сомневаться в ее верности, однако она, похоже, влюбилась, и это одна из причин ее ухода. Она хотела свободы, чтобы строить свои отношения с тем парнем без чувства вины перед Биллом Тигпеном. Лесли уверяла, что у них с ее коллегой-преподавателем много общих интересов, а с Биллом, кроме детей, ничего общего больше нет.

Адам болезненно воспринял расставание с отцом, но. поскольку ему было всего два с половиной года, он, безусловно, должен был быстро привыкнуть. Восьмимесячный же Томми вообще пока мало что понимал.