Даниэла Стил - Горький мед

— Если бы ты знала, Глэдис, — он вздохнул, — как мне тяжело здесь, в нашей квартире, где все напоминает о ней! Хочется убежать куда-нибудь очень далеко, на край света…

— На «Морской звезде» это очень просто сделать, — мягко сказала Глэдис и вздрогнула — в кухню вошел Дуг и направился к холодильнику. — Главное, не сдавайся, будь сильным… А когда будет особенно тяжело — звони мне, — добавила она, когда Дуг, найдя в холодильнике банку кока-колы, вышел с ней в гостиную. — Звони, и я постараюсь тебе помочь.

— Спасибо, Глэдис. Я тоже всегда готов помочь тебе. Впрочем, ты и сама справишься. Главное, не позволяй никому обращаться с тобой как с вещью. Ты сама себе хозяйка, и ты в долгу перед собой. Ясно?

— Так точно, сэр!

— Не забывай о себе ради других, Глэдис.

Разумный эгоизм — это… — он не договорил.

В его голосе опять зазвучали слезы.

— И ты… тоже не забывай о себе, — тихо сказала она. — Твое одиночество — оно не такое уж беспросветное. В каком-то смысле Седина остается с тобой…

Пол невесело рассмеялся.

— Да, наверное, ты права. Теперь она будет со мной даже на «Морской звезде»… — согласился он. Смех его нельзя было назвать веселым, но все же это было лучше, чем рыдания, которые он едва сдерживал.

Потом они попрощались. Положив трубку, Глэдис с тяжелым вздохом встала из-за стола и увидела Дуга. Он стоял на пороге кухни и, хмурясь, смотрел на нее.

— Кто это звонил? — спросил он сердито.

— Пол Уорд. Он позвонил, чтобы поблагодарить меня за фотографию Седины, которую я ему послала.

— Похоже, безутешный вдовец быстро оправился. Сколько времени прошло с тех пор, как погибла его жена? Не больше недели, верно?

— Что ты несешь? Это… это просто ужасно! — с негодованием воскликнула Глэдис. — Пол плакал, когда говорил со мной!

— Разумеется, он плакал. Насколько мне известно, это самая старая из уловок. И самая безотказная. Уорду достаточно было только пустить слезу, чтобы разжалобить тебя, — и дело в шляпе! Вы ворковали, как влюбленные голубки!

— Это отвратительно. Дуг! Пол очень хороший человек, глубоко порядочный и честный. Просто сейчас ему очень одиноко. Я — его друг; к кому же еще обратиться, как не ко мне?

— Когда это вы успели подружиться? — Дуглас подозрительно прищурился.

— Летом, в Харвиче. Я же тебе говорила…

— Кажется, тогда его жены тоже не было с вами, не так ли? Ну и повезло же вам!

— Как ты можешь. Дуг?! Седина не могла приехать, потому что ее задержали дела. Ты, может быть, этого не знаешь, но некоторые женщины, представь себе, работают!

— И, заметь, очень кстати бывают заняты. Уж не она ли забила тебе голову этой чепухой насчет карьеры и прочего?

Дугласу, как видно, очень хотелось сорвать на ком-нибудь зло, и он пытался вывести Глэдис из себя. Но ему удалось только рассердить ее. Какие бы чувства она ни испытывала к Полу (а в них Глэдис сама еще толком не разобралась), она не собиралась обсуждать их ни с мужем, ни даже с самим Полом. Их взаимное влечение с самого начала приобрело характер дружбы, и Глэдис не собиралась ничего в этом менять.

— Не говори глупости, Дуг, — холодно ответила она, сдерживаясь из последних сил.

— Ты просто слепая, если не видишь, чего он добивается. Будь добра, скажи ему, чтобы больше не звонил — я этого не хочу. Честное слово, ты говорила с ним так, будто он твой любовник!

— У меня нет любовника, Дуглас, — отрезала Глэдис. — И я начинаю в этом раскаиваться. Возможно, я была бы намного счастливее. Жаль, что Пол Уорд не такой человек. Он любил свою жену, он уважал ее за то, что она делала и чего добилась. Впрочем, тебе этого не понять… Но я уверена, что Пол еще долго будет ее оплакивать.

— А что он сделает, когда наконец перестанет оплакивать свою несравненную Седину? Кинется к тебе? Многие женщины тем охотнее раздвигают ноги, чем больше у мужчины денег!

— Это мерзко. Дуг, — сказала Глэдис почти спокойно и, обогнув стоящего в дверях мужа, вышла из кухни в коридор. Ей не хотелось даже видеть его, и она снова поднялась в комнату Джессики, чтобы закончить уборку. Привычная работа помогла ей успокоиться, но на протяжении всего дня она старательно избегала мужа.

Вечером они все же пошли в кафе, но это не доставило Глэдис ни малейшего удовольствия. Она все время вспоминала отвратительное поведение Дуга. Он ревновал ее, но странно, что это только возмутило Глэдис. Разве это не проявление любви, пусть и своеобразное? Но взятый им оскорбительный тон не лез ни в какие ворота. Пол Уорд не был ее любовником и никогда не будет. Они были просто добрыми друзьями — в этом Глэдис ни минуты не сомневалась.