Сандра Браун - Уловка

Скоро после того, как они проснулись, он ушел, чтобы оба могли переодеться. Он принес ее сумку из машины, прежде чем удалиться в свою комнату. Пока Энди одевалась, она размышляла о том, как попросит его подписать разрешение, а потом сообщит о решении, которое приняла вчера, засыпая в его руках. Она не знала, что ждет их в будущем, они не обсуждали эту тему. Прошлой ночью они жили настоящим, жили моментом. Но что бы это ни значило, она понимала — все меняется. Так, как было, уже не будет. А еще она не могла теперь представить свою жизнь без него. До осознания этого факта она и не знала, какой потерянной и загнанной чувствовала себя раньше. Теперь она ощущала свободу и радость.

Энди услышала на лестнице его шаги. Он торопился. Сердце ее сладостно замерло! Он хочет поскорее увидеть, обнять ее. Бросив на себя придирчивый взгляд в зеркало, она повернулась к двери, чтобы встретить его радостной улыбкой.

— Наконец-то! Мой любимый вернулся… — Она прервалась на полуслове, увидев выражение его лица. Глаза сверкали от ярости, рот перекошен в презрительной ухмылке.

— Ты, лживая, хитрая…

— Лайон! — выкрикнула, прерывая поток оскорблений. — В чем дело?

— Я скажу тебе, в чем дело. Маленькая шлюха по имени Энди Малоун снова меня обдурила.

— Обдурила…

— Побереги свои актерские таланты, — заорал он. — Я знаю, зачем ты здесь.

— Лайон, — сказала она, садясь на кровать и уставившись на него в недоумении, — я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Не понимаешь, да? — Он подошел к окну и посмотрел на холмы, сияющие в утреннем свете. — Ладно, я подыграю. Расскажи-ка мне, зачем ты приехала вчера вечером?

— Хотела тебя увидеть.

Это была правда. Лес снабдил ее предлогом, чтобы вернуться на ранчо, но даже если бы не было бумаг, она нашла бы другой повод увидеть его еще раз.

— Хотела меня увидеть, — повторил он с сарказмом, поворачиваясь к ней. — Трогательно. Без сомнения, ты желала утешить меня в моем горе.

— Да, — крикнула она, ненавидя его презрительный тон.

— Никаких других причин? — спросил он шелковым голосом.

— Ну… мне нужно было… был этот… этот…

— Скажи уже это, черт побери! — взревел Лайон.

Она вскочила с кровати, смело встречая его нападение.

— Мне нужно было, чтобы ты подписал разрешение. Только так можно транслировать интервью с твоим отцом. Доволен? Это ты хотел услышать?

— Ты нашла меня в стельку пьяным, разбитым, в депрессии. Эта картина пробудила твои материнские инстинкты, и по доброте душевной ты решила остаться и поухаживать за мной, пока я не приду в себя.

— Нет, — сказала она, качая головой. — Одно не имеет никакого отношения к другому. Я забыла про бумаги. Я хотела помочь тебе.

— Ну да, конечно, ты хотела. И пока ты этим занималась, услаждая меня своим телом — должен признать, без единого намека на неискренность, — ты узнала то, что хотела знать с самого начала.

Она почувствовала, как от нанесенного удара бросилась в лицо краска, ногти впились в ладони. Она изо всех сил старалась не сорваться. Один из них должен сохранить холодную голову, потому как Лайон, очевидно, сошел с ума.

— И что же это, Лайон? Что это такое, ради чего я продала тебе свои ласки? Скажи мне.

— Твоя, мать ее, сенсация, — ответил он, его губы едва шевелились. — Я только что смотрел утренние новости из Нью-Йорка. Ведущий рассказал, что ждет их зрителей уже сегодня вечером. Потрясающая история Майкла Рэтлифа. Интервью, которых еще никто не видел, записанные в тот самый день, когда его не стало. И кто же несет в мир этот светоч знания? Не кто иной, как женщина, сделавшая остановку в моей постели и черт знает в чьей еще. Энди Малоун. — Одержимый яростью, он двинулся к ней. — И теперь тебе действительно нужно рассказать им кое-что. Придется немного покопаться в книжках по истории перед эфиром и найти все о битве при Эне. Ты же не хочешь облажаться, открывая правду о том, как все действительно было?

Подобно воздушному шарику, в котором проделали дыру, она снова медленно опустилась на кровать. Энди глядела в лицо, нависшее над ней, пытаясь убедиться, что это тот же человек, с которым она сегодня делила постель. Неужели этот рот, извергающий сейчас самые грязные обвинения, тот самый, что шептал ей слова любви после часов безудержной страсти.

— Я приехала сюда подписать разрешение, — сказала она без всякого выражения. — Лес договорился о трансляции с центральным каналом. Я хотела, чтобы страна увидела эти пленки, Лайон. Хотела, чтобы люди узнали твоего отца, которого я любила, узнали таким, каким он был перед смертью. Это все. У меня никогда не было намерения разглашать то, что ты сказал мне лично.