Луанн Райс: Страна мечты

— Луиза, ты что затеяла? — спросил Джеймс.

— В каком смысле? — удивилась она.

— Зачем ты притащила сюда отца? О чем ты думаешь?

— О том, что ему не мешает развлечься.

— Он же больной человек.

— Путается немного, не велика беда.

— У него болезнь Альцгеймера. Нам это и врач сказал.

— Ну и что? — спросила Луиза с вызовом.

— Он с трудом соображает. И смущается, когда люди подходят поздороваться, а он не может вспомнить, как их зовут. Мне его жалко.

— А мне Далтона Такера не жалко, — резко ответила Луиза. — Мне жаль болезнь Альцгеймера — не на того напала. И вообще, молодой человек…

— Эй, полегче! — сказал Джеймс, отступая назад.

Но ее уже было не остановить. Схватив его за подбородок, она посмотрела ему в глаза.

— Ты б поучился у своего отца! Думаешь, он не знает, что с ним происходит? Знает. Но он живет полной жизнью и сдаваться не собирается. Тебе бы так попробовать!

— Чего мне пробовать, я…

— Ты заживо себя похоронил. У тебя пропал сын? Но это наша общая потеря. — У нее на глазах выступили слезы, она смахнула их указательными пальцами, чтобы не потекла тушь. — А ты решил, ты один такой несчастный. Из-за тебя и Дейзи с дочкой уехали.

— Не надо их сюда впутывать.

— Я сама решу, кого и во что мне впутывать! Мое сердце, Джеймс Такер, тоже умеет любить, да только какое тебе до этого дело. Ты никого вокруг не видишь.

— Ты закончила? — Джеймс протянул ей носовой платок, чтобы она вытерла слезы.

Луиза кивнула и громко высморкалась. Они оба взглянули на Далтона, который поднял дротик вровень с ухом, метнул его и попал точно в яблочко. Стоявшие рядом молодые парни одобрительно закричали и захлопали.

— Погляди на него! — воскликнула Луиза.

— Да, он еще кое на что способен.

Далтон оглядывался по сторонам, ища Луизу. Увидев ее, он гордо улыбнулся.

Решив, что пора уходить, Джеймс взял куртку, но тут его окликнула Луиза.

— Что?

— К тебе это тоже относится, — сказала она.

— О чем ты?

— То, что ты сказал про отца: он еще кое на что способен.

Джеймс развернулся и вышел из бара.

Он ехал домой, а в ушах все звучали слова Луизы. Еще кое на что способен… На что? Сидеть сутками в седле? Помочь корове разродиться? Улыбнуться девушке, угостить ее пивом, лечь с ней в постель, зная, что уйдешь еще до рассвета?

Добравшись до ранчо, он проехал мимо каменного дома, где жили отец с Луизой, и свернул на дорожку, ведущую к его бревенчатому жилищу. Шестнадцать лет назад он построил его своими руками из здешнего кедра.

Едва он вошел, как зазвонил телефон.

— Слушаю!

— Джеймс?

— Дейзи, это ты?

У него перехватило дыхание. Она звонила раза два в год, рассказывала про Сейдж, про ее отличные оценки или про ее заметку, напечатанную в местной газете, а затем сухим тоном просила его послать дочке телеграмму, письмо, букет цветов. Или сесть на самолет и прилететь с ней повидаться. И всякий раз ему казалось, будто он впервые слышит ее голос.

— Как она? — спросил Джеймс, уверенный, что Дейзи звонит по поводу дочери. Иных причин быть не могло.

— Она… Не знаю, как тебе это сказать. Сейдж убежала из дома. Оставила записку. Вернее, две. Полиция ее ищет. Судя по всему, она отправилась к тебе.

— Значит, вам известно, где она?

— Нет, но я убеждена, что она едет на ранчо. Вместе со своим парнем.

Джеймс пытался представить себе дочь, у которой есть парень. Когда он последний раз ее видел, она еще только собиралась в детский сад.

— Она всегда мечтала у тебя побывать, — сказала Дейзи. — Знаю, ты считаешь, я давно должна была послать ее в Вайоминг. И наверняка думаешь, что, если б я разрешила ей проводить лето у тебя, ничего бы такого не случилось.

— Да нет, я…

— Я не хотела отпускать ее одну, а при мысли, что она будет ходить по тем местам, где Джейк…

— Не надо, Дейзи, я все понимаю.

— Ты мог сам к ней приехать.

— Нет, — ответил он. — Не мог.

— Джеймс, он не вернется! — Голос у нее дрожал. — Мы поняли это уже на третий или четвертый день. Наш сын погиб, но дочери ты все эти годы был нужен.

— А если вдруг вернется? — сказал Джеймс. — Я должен быть здесь, должен ждать его.

— Ты сумасшедший, — резко оборвала его Дейзи. — Прошло тринадцать лет. И твоя дочь так истосковалась по отцовской любви, что отправилась к тебе в товарном вагоне!

— Ты это точно знаешь?

— Нет! Я уже говорила, что нет. Но она задавала вопросы на станции, ее узнали по фотографии.

— По какой?

— Какая разница? — рассердилась Дейзи.