Элизабет Макгрегор - Дитя льдов

Потом появились лица.

Кэтрин в окружении толпы людей на взлетной полосе, рядом с ней ее отец. Смуглое лицо Джозефа Таккирука, его пронзительно черные глаза. Кэтрин одной рукой убирает с глаз волосы, улыбается.

Джо поспешила включить звук.

«…Найден живым после пяти дней поисков, завершивших двухмесячную кампанию в средствах массовой информации…»

Толпа расступилась, и стало видно носилки.

— Боже мой! — воскликнула Джина.

В это время в коридоре, на столе старшей медсестры, зазвонили сразу оба телефона.

«…В этот же день спасен детеныш белого медведя. Его самолетом переправили в Манитобу…»

На экране опять появилась Кэтрин. Ее засыпали вопросами.

— Мисс Таккирук! Как самочувствие Джона?

— В норме, — ответила она. — Он изнурен, но скоро придет в себя.

— Можете показать нам, что он нашел?

— Разумеется. — Кэтрин извлекла из кармана маленький медный цилиндр, почти сплошь покрытый зеленым налетом.

Джо изумленно охнула.

— Он лежал под ним, — объяснила Кэтрин. — Прямо под его рукой.

Поднялся оглушительный гвалт.

— И это действительно один из тех цилиндров?

Кэтрин широко улыбнулась.

— Сообщение составлено одиннадцатого августа тысяча восемьсот сорок восьмого года капитаном «Террора» Фрэнсисом Крозье, — подтвердила она.

Джо и Джина крепко обнялись. Потом Джо кинулась к Сэму — он уже проснулся — и поцеловала его.

Кэтрин схватила ближайший микрофон:

— У меня сообщение для Джо Харпер в Лондоне.

Джина стиснула руку Джо. Они обе видели, как Кэтрин подняла вверх цилиндр.

— Привет, Джо, — заговорила Кэтрин в камеру. — Видишь, чудеса все-таки случаются. Передай Сэму, что его брат возвращается домой.

Черчилл-Бей, канадская провинция Манитоба. Вездеход на три метра возвышался над землей, но белый медведь все равно дотянулся до окна. При виде огромной оскаленной морды почти все в вездеходе невольно отпрянули назад. Все, кроме маленького мальчика.

Джо Харпер и Билл Эллиотт, затаив дыхание, наблюдали за этой необычной встречей.

Наконец Джон Маршалл сел рядом с младшим братом и взял его к себе на колени. Кэтрин села рядом.

— Сэм, как мы его назовем? — спросил Джон, обнимая четырехлетнего малыша.

— Пловец, — ответил Сэм.

— Думаешь, он умеет плавать? — улыбнулась Кэтрин.

— Он может уплыть далеко-далеко, — уверенно заявил Сэм.

— Как его мать, — добавил Джон.

Медведь отвернулся и опустился на четвереньки. Перед ним расстилалась заснеженная равнина. Помедлив в нерешительности, он отошел от фургона и неторопливо побрел на северо-запад. Это был первый белый медведь, вскормленный в неволе и затем отпущенный на свободу.

Джон встал с Сэмом на руках. Они смотрели вслед Пловцу, пока тот не растворился вдали.

— Думаешь, он выживет? — тихо спросила Джо.

— Да, — ответил Джон.

Сэм стянул варежку, прижал ладошку к холодному стеклу. Когда он отнял руку, на окне остался отпечаток его растопыренных пальцев. Джон тоже снял перчатку и накрыл отпечаток ладони Сэма. Поверх ладони Джона Джо положила свою.

Когда они все трое опустили руки, на стекле вырисовывались три наложенных один на другой отпечатка.

А за стеклом убегала вдаль цепочка следов, оставленных белым медведем.

Весной 1850 года поблизости от озера Кристи можно было видеть человеческие следы. Причем эти следы оставил не эскимос. И не индеец племени чиппева или кри.

Следы принадлежали белому человеку. Кто бы это ни был, он прошел здесь зимой сразу после снегопада. Снег замерз, и в апреле, когда кончилась пора зимних бурь, о его путешествии напоминали лишь следы, отчетливо видные в свете весеннего дня.

Цепочка следов тянулась откуда-то с северо-запада. Обнаружив следы, эскимосы решили отыскать оставившего их человека и прошли до самого залива Лайон.

Одни говорили, что этот странный путешественник направлялся в Иглулик. Другие утверждали, что белый человек пошел на юг, в Форт-Хоп, где еще стояли несколько строений — их соорудил Джон Рей, тремя годами раньше искавший в этих краях экспедицию Франклина.

Некоторые полагали, что этот человек дошел до побережья, женился на эскимоске, а потом еще восемьсот километров пробирался на юг, к Форт-Черчилл, фактории на берегу Гудзонова залива. Говорили также, что оттуда он, возможно, вернулся на родину.

По другим сведениям, достигнув Форт-Хоп, он долго стоял на берегу залива, а потом повернулся и опять ушел на запад.