Исай Калашников - Последнее отступление

— Шлюпки на воду! — прозвучала команда.

По палубе затопали ноги, заскрипели лебедки, и шлюпки, раскачиваясь на свежем ветру, одна за другой стали падать на неспокойную воду. Опасливо косясь на волны, красногвардейцы посыпались в шлюпки, подгоняемые резкими окриками командира отряда. Артем и Яшка сели на корме, возле рулевого. Пока шлюпка стояла у подветренного борта ледокола, качка ощущалась мало, но, едва вышла на открытое место, волны обрушились на нее с такой неистовой силой, что у Артема перехватило дыхание. Он вцепился в плечо Яшки. Тот лукаво прищурился и понимающе улыбнулся. Артем устыдился своей слабости, убрал руку. Шлюпка то взмывала на гребень волны, то вдруг проваливалась в яму, выше бортов спереди и сзади вставали бугры черной воды. Сердце у Артема падало… Сейчас волны схлестнутся, накроют!.. Но проходила секунда, и шлюпка снова взлетала на волну.

Берег приближался. Уже можно было различить на нем деревья. Вдруг: «тра-та-та» — затрещал пулемет, над головой завизжали пули, и все невольно пригнули головы.

Яшка на четвереньках пробрался в нос шлюпки и стал что-то говорить Андрашу Ронаи, показывая рукой на пулемет «льюис». В это время сидевший рядом с Артемом красногвардеец молча ткнулся вперед, дернулся всем телом и замер. Кто-то охнул и, сдерживая ярость, крикнул:

— О, черт! Гады…

Шлюпка достигла берега вместе с большой волной, тяжело осела на песок, и красногвардейцы с криком бросились вперед. Они бежали, падали, поднимались и опять бежали. Где-то сбоку татакал «льюис». Артем стрелял, не понимая куда и зачем. Поднялись на небольшую возвышенность. Туман здесь был реже. Впереди маячили дома рыбацкого села, штабеля леса, сушила для сетей… Там беспорядочно метались серые фигурки, бежали, их настигал верховой и бил плетью.

Красногвардейцы хлынули с возвышенности. Радостное «ура» прокатилось над сопками. Белые открыли огонь из-за штабелей. Красногвардейцы залегли. Однако сопротивление противника было слабым. Через полчаса на улице села валялись брошенные при бегстве винтовки, подсумки, лежали убитые. Не успевшие удрать белогвардейцы выходили из дворов, боязливо озираясь, поднимали руки. Десантники выступили вслед отступающему противнику, оставив на ледоколе и в занятом селе лишь небольшой отряд.

Шли по узкой дороге, проложенной в сырой, сумрачной тайге. Лучи солнца почти не пробивались сквозь густую листву деревьев. Шагов не было слышно: под ногами лежал вековой слой мха. Идти по этому ковру было трудно, ноги быстро уставали. Все облегченно вздохнули, когда лесная глухомань посветлела и дорога стала тверже. Вскоре лес расступился. Впереди расстилалась ровная местность, вдали было видно большое село.

Отряд рассыпался в цепь. Шли во весь рост. По левую сторону от Артема шагал Яшка, по правую — Андраш Ронаи. Парни беспечно переговаривались, а мадьяр молча и хмуро смотрел вперед, он, старый солдат, понимал, какую опасность может таить эта тишина.

Когда в селе глухо ухнуло орудие, Артем невольно взглянул на небо — уж не гроза ли. Но небо было безоблачно. Снаряд разорвался далеко впереди. Цепь залегла.

Артем не испытывал страха. После долгой ходьбы было приятно полежать на прохладной земле, растянувшись во весь рост. Хотелось перевернуться на спину, подложить руки под голову.

Второй снаряд разорвался совсем близко, земля дрогнула, точно кто-то ударил по ней огромной колотушкой. Осколки с шелестящим свистом пролетели над головой. Этот свист воскресил в памяти охоту на уток. Чирки, когда садятся на воду, свистят почти так же.

— Вперед, короткими перебежками!.. — пронеслось по цепи.

Артем видел, как вскочил на ноги Андраш Ронаи, согнувшись, пробежал несколько шагов и упал в траву. И Артем вскочил, пробежал и тоже упал. Так и держался за мадьяром, делал то, что он, время от времени поглядывая в сторону Яшки.

Лучше бы уж никуда не смотреть… Бежавший в трех шагах от него пожилой красногвардеец остановился, будто вдруг налетел на невидимую преграду, стал медленно оседать на землю, из горла струей била кровь. Артем стоял, не в силах сдвинуться с места, еле-еле сдерживая подступившую к горлу рвоту, и не слышал визга пуль над головой. Неожиданно перед ним вырос Андраш Ронаи — подскочил с перекошенным от гнева лицом, схватил за грудь и тряхнул так, что посыпались пуговицы.

— Ложись!

Артем лег, передернул затвор винтовки. Белые вели частый пулеметный и ружейный огонь, по-прежнему то спереди, то сбоку, взметывались рыжие султаны взрывов. И вдруг: