Виталий Дядицын - Всемирная спиртолитическая

Колонна между тем достигла центральной площади и остановилась перед небольшим силикатного кирпича одноэтажным домиком с бессильно поникшим над главным входом триколором.

Вывеска на дверях гласила: «ООО Агрофирма “Десять лет без урожая”. Правление». Сидевший за рулем головного мотоцикла человек в железной каске с рогами и защитных мотоциклетных очках не спеша вылез из седла. Сняв очки и каску, отдал их развалившемуся в коляске товарищу и вынул из-за пазухи бескозырку.

— М-даааа! — произнес он скептически, оглядев висевший над управлением агрофирмы флаг и ознакомившись с содержанием прибитой на двери таблички. — Это вам не Лабытнанги!

Надев набекрень свой экзотический для сельской местности центрально-нечерноземной Калужской губернии головной убор и поправив на боку огромную кобуру с маузером, человек поднялся на крыльцо.

— Здорово, дядя! — гаркнул он басом, пинком отворяя дверь в кабинет директора и решительным шагом направляясь к сидевшему в дальнем углу большой полупустой комнаты маленькому лысенькому человечку в полосатом костюме, с низким лбом и маленькими выпуклыми глазками.

— Где тут, скажи-ка мне, директор?

— Я директор! — глянув исподлобья на бесцеремонного посетителя, ответил хозяин кабинета. — Что вам угодно?

— Ты, что ли? — смерив пучеглазого человечка холодным, презрительным взглядом, присвистнул незнакомец, усаживаясь на стул. И, водружая обутые в стоптанные, заскорузлые от покрывавшей их грязи кирзачи ноги на крышку стола прямо под нос обалдевшего от неожиданности директора, добавил уже спокойнее: — Ну-ну…

— А в чем, собственно, дело? — краснея при виде такой неслыханной наглости, спросил пучеглазый владелец полосатого костюма. — С кем имею?

— С кем? — криво усмехнулся незваный гость, закуривая папиросу и пуская в лицо хозяину кабинета клубы вонючего табачного дыма.

— А ты не узнаешь?

— Не узнаю! — ответил тот сухо, ладонью разгоняя сгустившееся над его лысой головой облако.

— Да-а? — с сожалением пожал плечами незнакомец. — А мне все говорят, что я поразительно похож на своего отца!

— И кто же ваш отец? — скривив губы, с деланой учтивостью поинтересовался директор. Еще сильнее выкатив на лоб свои лягушачьи глазки, он повнимательнее присмотрелся к начинавшему все больше его раздражать нахальному посетителю: смоляные черные волосы, большие серые глаза, нагло и насмешливо глядящие из-под густых, сдвинутых у переносицы бровей, прямой нос, тонкие губы, смуглое заросшее недельной щетиной скуластое лицо, такое же смуглое от загара голое по пояс тело, широкая волосатая грудь, длинные жилистые руки, большой синий якорь на левом плече, бескозырка с надписью «Северный флот» на околыше, семейные трусы на подтяжках… — Извините, что-то не припоминаю.

— Мой отец — Иван Иваныч Ермаков — слесарь-авторемонтник из Вологды, — зловеще сверкнув глазами, пояснил визитер, убирая со стола свои сапожищи и подаваясь вперед к отпрянувшему в смятении директору. — И тебе, дядя, его не вспомнить, потому что ты его никогда не знал!

— Действительно! — согласился порядком струхнувший «дядя» и осторожно покосился на большое двухстворчатое окно у себя за спиной. Окно было забрано толстой выкрашенной в белый цвет железной решеткой. — Но все равно поздравляю!

— Ты себя, падла, поздравь! — зло рявкнул сын вологодского автослесаря, обдав сникшего пучеглазого густым сивушным перегаром. — Потому что я — батька Чопик, атаман повстанческого отряда «Мотобанда № 8»! И я сейчас буду тебя, говнюка, экспроприировать! Понял?!

— Н-не понял! — честно признался директор, испуганно вращая вылезшими на самую макушку глазками. — Как экспроприировать? За что?

— Молча! — сказал как отрезал батька. — И не за что, а на нужды социальной революции!

— Н-но у нас ничего н-нет! — мелко задрожав всем телом, попытался возразить пучеглазый.

— А нам ничего и не надо! — прервал его атаман. — Цистерну спирта, пожрать всего и бензину для машин.

— Бензина нет! — судорожно вцепившись короткими пухлыми пальцами в край столешницы, сообщил директор. — И спирта нет: экспроприировали до вас…

— Кто экспроприировал? Когда? — удивленно вскрикнул ставший совсем мрачно-непроницаемым батька. — Ты мне тут дурку-то не включай. А то быстро к стенке — и вся недолга! Понял?

— Ночью сегодня, — обливаясь потом, принялся объяснять до смерти перепуганный директор, — приехали, из постели вытащили, ключи отобрали, все склады повскрывали, спирт, мясо, бензин, запчасти — все выгребли. По дворам что было — тоже поотбирали. До нитки раздели, все, все, что нажито непосильным трудом.