Александр Лекаренко - Портрет художника

- В каком возрасте проявляется порфирия? - спросил Алеша. - В любом, - ответила мама, - Она может быть явной с рождения, а может обозначиться лет в 20-25. Некоторые, заболевают уже в старости. А почему ты спрашиваешь? - Алеша молча опустил голову. - А-а-а, - улыбнулась мама, - Любовь.

Алеша не был уверен, что любит Афро, и не был уверен, что она нуждается

в его любви. Но время расставило все знаки - как следы, от любовных укусов.

Афро перестала появляться на улице художников, ее не было видно в университете и, в конце концов, Алеша нашел ее я мансарде, которую она снимала на паях с другой девушкой, неподалеку от кампуса.

- Что случилось? - спросил Алеша. Афро лежала в постели с книгой в руках и была бледна.- Неважно себя чувствую, - ответила она, - Ничего страшного, такое со мной бывает, иногда. - Но Алеша настоял, чтобы она сделала анализ крови, и сам отвез ее в университетскую клинику. Выходя из дому, Афро надела темные очки.

- Пониженный гемоглобин, - сказал врач. - Возможно, это связано с менструальным циклом, - сказал врач. Но Алеша уже знал, с каким циклом это связано.

Алеша уже знал, что ничто никогда не проходит и, начавшись, не заканчивается, что девица де Модро не исчезла бесследно в волнах Средиземного моря. Теперь Алеша знал, что любовь Господа беспощадна и не убьет Афро милосердно. Афро будет терять силы, она будет терять свои роскошные волосы, ее красота потускнеет, ее зубы покроются налетом и вылезут из побелевших десен, а глаза перестанут выносить солнечный свет. Любовь Господа преследует избранных через века и приводит их в место без жалости, где они либо умирают в нечеловеческих муках, либо преодолевают в себе человеческое, научаясь пить кровь человеков. Алеша знал это и знал, что без его любви Афро превратится в больное животное и умрет в тупике, не найдя выхода. Алеша знал, что на нем лежит обязанность, что Афро - его сестра, и печать Господа, написанная рунами крови, уже проступила на ее лбу.

Вечером они сидели в мансарде, горели свечи, на столе стояли вино и хлеб, соседка Афро, снабженная достаточной суммой из Алешиного кармана, ушла погулять с друзьями в ближайшее кафе.

- Ты знаешь, что такое красота? - спросил Алеша. - Красота? - Афро подняла изящные от природы брови, - А что есть красота? “Сосуд, в котором пустота? Или вино, налитое в сосуде?“ Никто не знает этого. - Я знаю, - сказал Алеша. - Неужели? И что же это? - Красота - это ты. Твои губы, твои глаза, твое лоно. - Мое анальное отверстие, - усмехнулась Афро. - Твое анальное отверстие, - серьезно кивнул Алеша, - Красота - это то, что мы отбираем у смерти. Это то, что мы отбираем у хаоса и присваиваем себе. - Есть красота смерти, - становясь серьезной, сказала Афро. - Нет красоты смерти. Есть красота жизни, наблюдающей смерть. Вне человека красоты не существует. Ее нет на земле, нет в воде, нет в небе - ее нет в природе, если ее не наблюдает человек. Человек - вне природы, он создает красоту фактом своего присутствия. Человек выпал из цепи, связующей все живое, он выломился из природы и настолько же не нужен ей, как и красота, которую он создает. В природе нет ничего, что могло бы конкурировать с ним, как Бог - он всемогущ и так же никчемен со своим всемогуществом. Красота - это апофеоз бесполезности, созданный Богом, создавшим человека, который играет, создавая красоту, потому, что ему больше нечего делать на этой Земле. - Значит красота - это богатство, создаваемое на небе? - усмехнулась Афро, - Это слегка похоже на то, что нам говорил приходской священник, хотя и сильно отдает богохульством. Но при чем здесь мои губы и анальное отверстие? - Притом, что одно без другого не существует. Как не существует богатство на небе без того, кто создает его на земле своим взглядом. - Взглядом идеалиста, - улыбнулась Афро. - Нет. Идеалист - это тот, кто отказывается признать, что твои прекрасные губы и твой анус - это две части одного пищевода и не может принять твою красоту, признав это и все то, что находится между ними. Я принимаю тебя такой, какова ты есть - прекрасной, вместе с содержанием твоего кишечника и анализом твоей крови. - Ты издеваешься надо мной? - Афро отвернулась в сторону, закусив губу. - Нет. Я принимаю сосуд и вино в сосуде. Я сделаю тебя еще прекрасней, я научу тебя красоте крови. В твоих жилах - очень древнее и очень горькое вино, оно свело с ума не одну мадам де Модро, - он выложил на стол футляр черного лака с серебряными драконами на крышке, - Я твой брат, я научу тебя пить вино жизни и расплачиваться за жизнь, не спрашивая о цене, - он наклонился и посмотрел ей в глаза, - Ты умираешь, Афро. Я пришел, чтобы спасти тебя.