Слава Бродский: Дело Лейкина

Мне кажется, что когда ты, Сережа, говорил о том, что тебе удалось поступить на общих основаниях, ты допускал возможность каких-то льгот, которых у тебя либо не было, либо которыми ты не воспользовался. И ты неявно считал общие основания худшей возможностью для поступления. И у меня создается ощущение, что ты не осознавал, что для многих общие основания были только мечтой (часто несбыточной). На общие основания другим детям надо было только еще надеяться.

Один наш однокурсник, еврей, через много лет после окончания университета пытался добиться справедливости для своего сына, собирающегося поступать на мехмат. Он долго вел переговоры со своими университетскими знакомыми, которые на тот момент оказались ответственными за прием. Просил их, чтобы его сын не был дискриминирован при поступлении. В конце концов, его личное обаяние и научный вес сделали свое дело. Ему обещали, что его сын может поступать на общих основаниях.

Ты, Сережа, радовался, что тебе удалось поступить на общих основаниях, безо всяких льгот. А наш общий сокурсник радовался просто тому, что его сыну предоставили такую возможность — поступать на общих основаниях. Как сказал поэт, дьявольская разница. Не правда ли?

А вот еще одно событие, которое произошло всего за пару месяцев до нашего поступления на мехмат. В начале мая 1959 года ко мне домой зашел мой школьный товарищ Володя Сафро и сообщил, что мы с ним включены в сборную страны для участия в первой международной олимпиаде, которая должна была состояться в июле того же года в Румынии. Мы учились с ним в одном классе все десять лет. И еще вместе четыре года (с осени пятьдесят пятого до весны пятьдесят девятого) ходили на математический кружок Саши Олевского при Московском университете, с самого первого его занятия, когда еще учеников было ровно столько же, сколько преподавателей.

Учениками были Володя Сафро, Валя Вулихман, Валера Косарев и я. Все мы были из одной школы и узнали о кружке от нашей замечательной учительницы математики Веры Васильевны Кучук. Нашими преподавателями на первом занятии кружка были Саша Олевский, Валя Войтинский, Лада Маркушевич и Аркадий Львович Онищик. Так они нам представились. Ну, они представились нам по имени, то есть как Саша, Валя, Лада и Аркадий Львович. Фамилии мы их только потом узнали.

Все было очень степенно, пока Лада не задумала показать нам одну простую игру с зачеркиванием палочек на доске. Она пригласила Аркадия Львовича сыграть против нее и стала комментировать: вот, мол, Аркадий Львович зачеркивает эти две палочки, а я вот эту одну. Аркадий Львович — одну, а я тогда две. И когда дело подошло к концу, сказала радостно: «Я зачеркиваю вот эти две палочки, и Аркашка проиграл!»

Постепенно кружковцев становилось все больше и больше. Конечно, сейчас я уже не помню имена всех. Но помню тех, кто потом поступил на мехмат. Это Валя Вулихман, Витя Фирсов, Марик Мельников, Володя Сафро, Леша Поманский, Бэла Беленькая, Гена Хенкин, Саша Хелемский, Галя Школенок, Света Озерецковская, Андрей Тоом, Юра Заславский.

Лада и Аркадий Львович недолго занимались с нами. И, начиная с какого-то времени, Саша Олевский и Валя Войтинский руководили кружком вдвоем. А когда кружковцев стало много, Валя организовал параллельный кружок. И на все оставшиеся школьные годы Саша стал нашим единственным математическим ментором. Он продолжал нас опекать и позднее, в университете.

Годы кружка были яркими и светлыми для всех нас. Мы занимались там только математикой. У нас не было субботников, не было комсомольских собраний, не было даже комсорга. И гэбэшники как-то не догадались еще наложить свою лапу на наши занятия. (А если и наложили, то тогда это никак не ощущалось.) Но все это было до поры, до времени.

Настал последний школьный год и последняя для нас школьная олимпиада при Московском университете. И вот в начале мая Володя Сафро сообщил мне о первой международной математической олимпиаде для школьников. Он сказал мне, что команда от Советского Союза образована по результатам Московской олимпиады. И в кандидаты включены все, кто получил премии и похвальные отзывы первой степени. Но основная команда будет состоять из восьми человек.

Мы все стали заниматься сбором документов. Фотографировались для заграничного паспорта в специальной фотолаборатории где-то в центре Москвы. Получали в школе характеристики. Утверждали их в райкоме комсомола.

В райкоме мне поначалу не хотели утвердить характеристику. Или делали вид, что не хотели. На стене у них весела картина, где первый вождь Советов выступал на съезде комсомола. Они спросили меня, что это за картина. И я сказал, что это сцена после взятия Зимнего дворца. Они там все долго смеялись надо мной. И их главный сказал мне: «Сейчас везде к нашей стране пробуждается большой интерес. А вот ты поедешь в Румынию, тебя там начнут расспрашивать, а ты, оказывается, ничего не знаешь». Я не знал, что на это можно было бы ответить.