Игорь Борисенко - Рекреация

– Ефрейтор Беранек и рядовой Гумберт были подобраны нашим патрулем в одном из кабаков Порто-Веккьо в 7.15 утра пятого июня. Рядовой Видмайер вернулся в расположение около десяти. Его подельники не помнят, когда он от них отделился и куда пошел. Я это отлично помню, господин полковник, потому что был в те сутки дежурным по подразделению. Он тогда особо пьяным не казался.

Полковник перевел свой тяжелый взгляд с рядового на Оскара:

– В какое время вы видели его в Аяччо?

– Незадолго до восьми, – ответил Оскар, выходя из своего убежища. – Я хотел бы передать тебе привет от Илоны, парнишка. К сожалению, она уже мертва.

Солдат посмотрел на Оскара большими, широко открытыми голубыми глазами. Казалось, в мире не было более простодушного и непонимающего взгляда, но в глубине его Оскар прочел какое-то затаенное выражение непонятных чувств, от которого ему стало не по себе. За этими наивными глазами, под неровным сводом черепа темнело овальное темное пятно – снова та же необъяснимо огромная опухоль в мозге.

– Не понимаю, о чем говорит этот гражданский! – сказал рядовой совершенно спокойным голосом, под стать своему взгляду. Слишком спокойным. Полковника это взбесило.

– Проклятая свинья!!! Ты нас продал за вонючую дырку!!! Сукин сын!! – Коротко размахнувшись, полковник дал солдату в зубы. Тот отшатнулся, но на ногах устоял. Изо рта у него полилась кровь, когда он шепеляво оправдывался:

– Я ни в чем не виноват, господин полковник. Он лжет. Я не виновен!

Последнюю фразу он повторял, когда подбежавшие солдаты, по знаку командира, отбирали у него оружие, сковывали руки наручниками и тащили прочь. Полковник нервно поглаживал костяшки пальцев, которые он разбил в кровь.

– Я не бью солдат, – словно оправдываясь, сказал он Оскару. – Но сегодня я уже на грани срыва. Черт подери, я должен немедленно расстрелять негодяя, но… Я не уверен до конца в том, что он негодяй. Я не могу заставить себя поверить вам полностью.

Полковник надолго замолк, глядя в землю. Его лицо, сильно раскрасневшееся, когда он бил солдата, постепенно приобретало обычный цвет. Оскар с Краусом стояли рядом и ждали. Наконец, подошел еще один офицер, капитан с пшеничного цвета усами, подкрученными, как у гусара, и вполголоса доложил, что последний паром начал разгрузку. Это известие вернуло полковника в наш мир.

– Краус, – тихо и устало, словно умирающий от ран, сказал он. – Возьмите этого человека и, обыскав его всеми доступными способами, поместите под надежную охрану в какой-нибудь грузовик.

– Его спеленать?

– Нет, не надо. Проверяйте его как можно чаще.

– Так точно. Будет исполнено.

Дорога терялась за поворотами, уходя в сторону лежащих на горах облаков. Вокруг ничто не напоминало «красот предгорных пейзажей», как любили писать в туристских справочниках давным-давно. Несколько километров подряд дорогу окружали огромные свалки, возникшие на месте срубленного под корень леса. Слева иногда попадались еле заметные остатки железной дороги.

Отчаянные ребята в джипе, открытом всем ветрам и пулям, резко вырвались вперед, чтобы разведать дорогу. Следом несколько медленнее пронесся бронетранспортер. Оставшиеся самодвижущиеся механизмы неспеша проползали мимо Оскара, внимательно их разглядывающего и не обращающего внимания на неодобрительно-хмурый взгляд приставленного к нему охранника. Первыми прогрохотали два танка. Несомненно, это были легкие «кирасиры», но сверху на них навешали столько дополнительных примочек, что они стали похожи на подвижные кучи металла. Борта и башни непомерно раздулись из-за прикрепленных к ним экранов активной брони, спереди вздулась шишка ультразвукового трала. За танками шли три БТРа, тоже украшенные навесной броней и безжалостными монстрами под названием «Автоматический Комплекс Тотальной Обороны», или просто АКТО. Эта милая машинка состояла из двух шестиствольных пушек, установленных во вращающейся башне вместе с многополосным радаром. Оператор задавал комплексу угол обстрела, а тот сам, без человеческого вмешательства расстреливал в этом секторе все, что двигалось или излучало тепло.

Основная часть колонны состояла из шестнадцати тягачей с полуприцепами, в каждом из которых сидели четверо солдат: двое в кабине, двое в полуприцепе. Эти угловатые МАМы чередовались с небольшими грузовичками, каждый из которых вез в кунге отделение солдат. В центре колонны находились шесть бронетранспортеров и один танк, в конце – три БТРа и два танка. Еще один БТР ехал далеко сзади, в арьергарде. Непонятно, отчего полковник нервничал, имея при себе такую внушительную силу.