Игорь Борисенко - Рекреация

Оскар быстро встал и отвернулся к окну:

– Ну вот, ты уже знаешь даже, о ком она думает! Не надо, не пытайтесь меня убеждать, господа. Я твердо решил. У нее не любовь… это просто первое полудетское обожание, которое развеется, стоит ей только узнать меня поближе. Оно пройдет так же быстро, как и пришло.

– Глупец!! – видно, у Акулы иссякло терпение, потому что он задергался на своей лежанке. – Упрямый осел!!! Первая любовь самая сильная и долгая!!! Черт возьми, я до сих пор помню свою первую девчонку, первую любовь. Всю, от начала до конца: и голос, и фигурку, и походку… Вот только имя забыл.

Он хотел сказать что-то еще, но смущенно замолк, потому что дверь гнусаво заскрипела и открылась. На пороге стоял хозяин, как всегда забывший постучать, прежде чем входить. В остальном он был самой любезностью.

– Господа, не хотите ли свежих фруктов? Персики, апельсины, бананы, мандарины?

– Пошли их в помер девушке, – распорядился Рихард. – Только не приноси много, чтобы она на радостях не объелась.

– Как вам будет угодно. – Хозяин потоптался на пороге, но не ушел. – Ммм, может, вы слышали невероятную новость? Вчера, пока вы гуляли в городе, в горах сгорела большая станция телевизионной компании. Дотла. Наверное, у них взорвались запасы водорода. Правда, машинист утверждает, что утром он высаживал недалеко от станции шестерых людей – мерзкие личности, настоящие террористы! Полиция не стала его слушать. Все жандармы будто угорели на солнце – еле шевелятся.

Он обвел всех троих хитро-настороженным взглядом.

– Бедный машинист!! – сокрушенно вздохнул Рихард. – Террористы непременно убьют его за непомерно длинный язык, ведь они – очень кровожадные люди. У тех шестерых в городе наверняка куча сообщников.

Хозяин вздрогнул всем телом и исчез с завидным проворством. Оскар решил воспользоваться ситуацией и тоже двинулся к двери. На пороге он обернулся:

– Вам тоже следует как можно скорее убираться отсюда. В любом случае здесь оставаться опасно. Рихард кивнул:

– Да, это понятно. Здесь есть самолет из Танжера. Там приятное местечко – подальше от мстительных австрийцев, нервных корсиканцев и слишком родных мне немцев. Акула, – добавил он, обернувшись к постели. – Тебе там понравится. В Танжере водится много вкусной рыбешки!

Снаружи было жарко. Желто-белое солнце уже склонилось к блестящей воде залива и изредка пряталось за похожими на клочки ваты облаками, но зной почему-то не торопился уплыть вслед за светилом. Единственная надежда на избавление от адской жары, неожиданно посетившей Корсику в начале осени, уже дала о себе знать. С северо-запада, огибая мыс, на котором стоял Аяччо, долетало первое, пока еще слабое дыхание мистраля. Скоро он усилится и пригонит на остров долгожданную прохладу, воцарящуюся здесь надолго. Может быть, уже утром здесь станет свежо. Увы, Оскара уже не будет здесь… скорее всего. Шесть часов пополудни и пора бы прилететь самолету с двумя килями и угловатыми воздухозаборниками. Самолеты прилетали весь день, но это были другие самолеты. Старый дребезжащий «Фоккер» из Мюнхена, два толстых Аирбуса из Франции. Вместе с ранее прибывшими они забили маленький аэродром до отказа. Беспечные летчики бросали своих птичек чуть ли не на взлетной полосе, а старичка на тракторе, который оттаскивал самолеты, уже не было – он переквалифицировался. Теперь он водил длинный пассажирский трейлер и катал жителей гостиницы по Аяччо и его окрестностям. Между самолетами слонялись типы в одинаковых выцветших костюмах, нанятые хозяином аэропорта для охраны. То один, то другой подходил к Оскару, сидящему у стены на длинной лавочке, и клянчил сигарету. Оскар, скверно чувствовавший себя еще с позавчерашнего вечера, вежливо улыбался им и отвечал:

– Нье поньимать!!

Потрепанные личности пытались продублировать просьбу на пальцах, но Оскар продолжал невозмутимо улыбаться, и они уходили, бормоча проклятия.

Вдруг что-то ударило его по голове, мелькнуло мимо лица оранжевым боком и покатилось по асфальту.

– Это не яблоко, – задумчиво пробормотал он, почесав ушибленную макушку. – Да и я – не Ньютон…

Сверху на него посыпались бананы, персики и что-то еще.

– Эй, эй!! – закричал он. – Что ты делаешь, Анна! Их послал не я, а Рихард. Ешь, а не выкидывай!! Ты хоть попробуй их, ведь наверняка в жизни не ела такого!

Наверху хлопнуло закрывшееся окно. Обиделась… Да и кто бы не обиделся на ее месте. Вернув мысли к расставанию с Анной, Оскар опустил планку своего настроения на недосягаемо низкий уровень. Лучше бы камень треснул его по башке, а не апельсин! Чтобы вырубиться и лежать до самого самолета. Он вскочил на ноги и пошел прочь от гостиницы, обмахиваясь полами расстегнутой рубашки. Со стороны Аяччо доносились редкие выстрелы. Должно быть, распоясавшиеся преступники охотились за несчастными жандармами, которые не могли прийти в себя после исчезновения управляющих импульсов с Плутона. Из-за гор раздался громкий шелест, переходящий в плавные раскаты далекого грома. Угловатое пятно проползло по небу, юркнуло к воде и стало жирной чертой, быстро растущей в размерах и приобретающей новые формы. Рассыпая вокруг себя грохот, над заливом делал круг истребитель с двумя килями. Зайдя на второй круг, он бесстрашно опустился на заполненный аэродром, пробежав мимо Оскара в дыму трущихся о полосу колесных покрышек и с ревом тормозных двигателей. Энквист подбежал к нему как раз в тот момент, когда пилот снимал шлем. Затем летчик устало сел прямо на бетон и привалился спиной к шасси в тени своей птицы.