Кэролайн Черри - Район Змеи

– Ты слишком многого от меня ждешь. Я отдыхаю – это моя профессия.

Ирония была настолько очевидна, что даже бета почувствовали ее. Все молчали. Конт'Раен допила до конца свой стакан, встала и вышла. Джим торопливо извинился отошел к ази. Ему пришло в голову, и уже не в первый раз, что Конт'Раен попросту безумна. Еще он подумал, что если бы сейчас она позволила ему выйти из игры, он сделал бы это и до конца своих дней служил на корабле, довольный судьбой. На следующий вечер он потерял еще два очка. Результат составил четыреста шестьдесят семь к четыремстам шестидесяти трем. В ту ночь он не смог заснуть: завтра ждал последний раунд. Никто в комнатах ази не разговаривал с ним, все далеко обходили его, словно он был болен чем-то заразным. Точно так же они вели себя с теми, кто должен был скоро закончить свою жизнь. Если он выиграет, его будут ненавидеть; если проиграет, это лишь подтвердит то, во что они верили – судьбу, сделавшую их тем, чем они были. Скорчившись на матраце, он подтянул колени к подбородку и наклонил голову, отсчитывая бесконечно длинные секунды последних часов.

Джим сел за стол раньше, чем обычно, ожидая с палочками и кубиками. Появились истране. Ази обслужили их, тогда как даже команда из бета начала собираться в салоне, чтобы увидеть результат игры. Только на совершенно необходимых постах остались люди, но и тем обеспечили постоянную связь через мониторы.

Джим предпочитал смотреть на стол, нежели на лица свободных людей, владевших его контрактом и сейчас ожидавших зрелища. Сегодня ночью он уже не будет принадлежать им, независимо от исхода игры.

В коридоре послышался звук легких шагов, и Джим поднял голову. Конт'Раен шла к столику. Он встал, как делал это каждый вечер, чтобы выразить свое уважение, ази, как обычно, подали напитки.

Она села первой, он за ней.

Джим не видел и не интересовался, что делают остальные. Сначала кубики бросила Контрин, затем он, получив право на первый ход.

Первую партию выиграл он, вторую – она. В салоне слышно было напряженное дыхание болельщиков.

Раен выиграла третью, четвертую и пятую партии.

– Перерыв? – предложила она, но Джим вытер капли пота с верхней губы и отрицательно покачал головой.

Он выиграл шестую, проиграл седьмую и восьмую партии.

– Четыреста шестьдесят девять на четыреста шестьдесят девять, – объявила она, глаза ее возбужденно сверкали, Попросив льда, она выпила стакан воды. Джим осушил свой одним глотком и холодной ладонью вытер лоб. Ему по-прежнему было жарко. В салоне толпились болельщики, он попросил еще воды и на этот раз выпил медленнее.

– Ты рискуешь большим, – сказала Конт'Раен. – Уступаю первый ход.

Он принял палочки, внезапно перестав ей доверять, перестав верить в ее великодушие. Он никому уже не верил. Теперь он знал, на кого ставили ази. Их взгляды, пока Контрин отбирала у него преимущество, ясно говорили, кто был за него, а кто против. А ведь когда-то он считал, что некоторые из этих людей его любят.

Джим бросил – ничего, только черное и белое. У Раен выпало то же самое. Игра шла медленно, осторожно. На двадцати четырех он выбросил одну черную, решил разыграть этот ход против ее тридцати шести и выиграл не только два корабля, но и черное, уничтожив свои очки. Потом стал играть более осмотрительно, постепенно возвращая очки. От следующего черного отказался, и до конца боялся черного с ее хода, которое так и не появилось. Постепенно дошел до восьмидесяти восьми, но Раен, имея шестьдесят два, забрала тройку звезд и выиграла девятую партию.

Четыреста шестьдесят девять на четыреста семьдесят.

– Что предлагаешь, если будет ничья? – спросила она.

– Одиннадцатую партию, – хрипло ответил он и только тут сообразил, что мог предложить нейтрализацию ставок. Однако она уже кивнула, и теперь он должен был выиграть десятую партию, чтобы получить право на одиннадцатую.

Раен собрала палочки, живой хитин на ее ладони сверкал как драгоценность. Палочки покатились по столу. Белое, белое, белое.

Партия для победителя.

Она подала ему кубики – вежливость, вытекающая из традиций игры. Вытерев влажные ладони о рубашку, Джим взял кубики и бросил. Шесть. Собрав кубики, Раен бросила сама.

Семь.

– Конец, – сказала она.

Мгновение было тихо, потом зрители зааплодировали, за исключением ази, которые отступили под стены. Они еще раз поняли, что выхода для них нет. Джим заморгал, дышал он с трудом и никак не мог справиться с дрожью.