Дэвид Брин - Война за возвышение

– Когда наши машины начали падать в горах, мы проконсультировались у Библиотеки и расспросили местных жителей. Раздражающие вторжения переносчиков спор постоянно случаются на континенте с приходом зимы, поэтому мы на них не обратили внимания.

– Однако сейчас приходится считать, что горным повстанцам удалось заразить этих переносчиков спор микроорганизмами, разрушающими наше оборудование. К тому времени, как мы это обнаружили, зараза распространилась повсеместно. Очень изобретательный заговор.

Адмирал расхаживал по мостику.

– Насколько велик, насколько серьезен, насколько катастрофичен ущерб?

Снова низкий поклон.

– Заражена треть нашего наземного оборудования. Две защитные батареи космопорта не смогут действовать в течение десяти планетных дней.

– Десять дней!

– Как вы знаете, мы больше не получаем запасных частей из дома.

Адмиралу не следовало напоминать об этом. И так уже большинство маршрутов, ведущих к Гимельхаю, перекрыто приближающимися армадами, которые теперь терпеливо разряжают мины в окрестностях Гарта.

И мало того – два других сюзерена объединились против адмирала. Они ничего не могли сделать, чтобы предотвратить сражение, если адмирал решит сопротивляться, но они отказали ему в религиозной и административной поддержке. И это уже начинает сказываться.

Напряжение усилилось. В голове адмирала пульсировала боль.

– Они заплатят! – закричал сюзерен. – Будь прокляты эти ограниченные святоши и счетчики яиц!

Сюзерен Луча и Когтя вспомнил великий флот, который он привел в эту систему. Но уже давно Повелители Насестов отозвали большую часть кораблей для выполнения других заданий. И теперь, наверно, многие из этих кораблей превратились в дымящиеся руины на бесконечных галактических маршрутах.

Чтобы избавиться от таких мыслей, адмирал стал обдумывать, как потуже затянуть петлю вокруг сопротивляющихся горных повстанцев. Ну, по крайней мере, хоть это кончится.

Пусть тогда Институт возвышения попробует установить нейтралитет священного Церемониального Холма на планете, охваченной пламенем войны!

При таких обстоятельствах снаряды часто летят не туда, «случайно» падают на города или даже на нейтральную почву.

Какая жалость! Конечно, нужно будет выразить соболезнования. Но таковы капризы войны!

Больше не нужно скрывать свои сердечные желания или сдерживать чувства. Неважно, что детекторы чужаков могут уловить его психическое излучение. И так известно, где его можно будет найти в свое время.

На рассвете, когда восток постепенно светлеет и за тучами встает солнце, Утакалтинг шел по покрытым росой склонам, посылая во все стороны все свое состояние.

Чудо, случившееся несколько дней назад, оживило куколку его души. Он считал, что там царит вечная мерзлота, но теперь снова появились молодые побеги. И люди, и тимбрими считают величайшей силой любовь. Но кое-что следует сказать и об иронии.

«Я живу и кеннирую мир прекрасным».

Он вложил все свое мастерство в глиф, который поплыл, тонкий и светлый, над волнующимися щупальцами. Оказаться в этом месте, совсем рядом с тем, где вынашивались его планы... ощутить на собственной шкуре, как все его розыгрыши обернулись против него же и принесли ему все желаемое, но таким поразительным способом...

Рассвет окрасил зимний ландшафт – берег моря, обнаженные сады, покрытые брезентом суда. Воды залива покрыты полосами пены. Но солнце греет.

Утакалтинг думал о вселенной, такой странной, такой причудливой, полной опасностей и трагедий.

Впрочем, и сюрпризов тоже.

«Сюрприз... благословение, говорящее нам, что все реально, – он расставил руки, словно пытаясь обнять весь мир, – даже те из нас, кто обладает самым богатым воображением, не могут себе представить все полностью».

Он не освобождал глиф. Тот высвободился как будто сам по себе и поднялся, против воли утреннего ветра, поплыл туда, куда несет его случай.

* * *

Потом длительные совещания с главным испытателем, Каултом, Кордвайнером Эпплби, постоянные просьбы посоветовать, как лучше. Он пытался не разочаровать их.

В полдень Роберт Онигл отвел его в сторону и снова предложил бежать.

Молодой человек хотел вырваться из заключения на Церемониальном Холме и вместе с Фибеном напасть на губру. Все знали о борьбе в горах, и Роберт стремился помочь Атаклене.

Утакалтинг сочувствовал ему.

– Ты недооцениваешь себя, если думаешь, что тебе это удастся, – сказал он молодому человеку.