Томас Диш - 334

– Я подумал, это смешно.

– Ха, – хохотнул Макгонагалл, – это вы подумали. Но что вы ощутили? Вам захотелось ударить ее? Вам стало страшно? Или в глубине души вы были рады?

– Вкратце, примерно так.

Макгонагалл погрузил свое тело в нечто голубое и пневматическое и принялся там дрейфовать, словно огромное белое головоногое, колышущееся на безмятежной глади летнего моря.

– Хорошо, миссис Хансон; тогда расскажите мне про вашу половую жизнь.

– Половая жизнь у нас замечательная, – сказала Милли.

– Изобретательная, – продолжил Боз.

– И весьма насыщенная. – Она сложила свои замечательные безупречные руки.

– Когда мы вместе, – добавил Боз. Нотка неподдельной жалости к себе изящно оттенила плосковатую иронию заявления. В самом начале он уже ощущал, как нутро его выжимает тщетную слезинку-другую из соответствующих желез, в то время как в других железах Милли принялась взбивать мелочные обиды до дивного гладкого желтого гнева. Даже в этом, как и во многом другом, они умудрялись достичь симметрии, составить пару.

– А где вы работаете?

– Все это есть в наших бумагах, – сказала Милли. – У вас был целый месяц, чтоб их проглядеть. По крайней мере, полчаса.

– Но нигде в ваших бумагах, миссис Хансон, не говорится, что из вас каждое слово надо клещами вытягивать; сдержанность, согласитесь, примечательная, и весьма. – Он двусмысленно воздел два пальца, благословляя ее и порицая, все одним жестом. Потом Бозу: – А вы, Боз, что поделываете?

– О, я только муж, не более того. За кормильца у нас Милли.

Они оба развернулись к ней,

– Я демонстрирую секс старшеклассникам, – сказала она.

– Иногда, – произнес Макгонагалл, медитативно растекаясь вбок по своему голубому воздушному шару (как и все очень умные толстяки, он умел прикидываться Буддой), – трудности в супружеской жизни происходят из проблем занятости.

Милли улыбнулась уверенной фарфоровой улыбкой.

– Мистер Макгонагалл, каждый месяц гороно тестирует нас на удовлетворенность службой. Последний раз мои показатели по шкале амбициозности вышли чуть больше нормы, но не превысили среднего значения для тех, кто в конечном итоге переходит на административную работу. Мы обратились к вам потому, что не можем провести вместе и пары часов, как уже начинаем ссориться. Я не могу больше спать с ним в одной постели, а он сгорает то ли от зависти, то ли от ревности при каждой совместной трапезе.

– Хорошо, предположим пока, что с работой у вас все в порядке. А вы, Боз. Вас удовлетворяет роль “просто мужа”?

Боз задумчиво подергал кисейный узел на горле.

– Ну, не уверен... наверно, не то чтобы совсем удовлетворяет – иначе бы нас тут не было. Меня мучает... не знаю... беспокойство, что ли. Иногда. Но я точно знаю, что работа удовлетворенности не прибавила бы. Работать – это как в церковь ходить: приятно, конечно, разок-другой в год попеть хором, зажевать что-нибудь эдакое и все такое прочее, но если серьезно не веришь, что участвуешь в чем-то священном, то утомительно как-то оно выходит, неделю за неделей.

– Вы когда-нибудь по-настоящему работали?

– Пару раз. И терпеть этого не мог. Мне кажется, большинство должны ее просто ненавидеть, работу свою. В смысле, если не так, то зачем за нее платить?

– Тем не менее, Боз, что-то не так. Чего-то в вашей жизни не хватает, что там быть должно.

– Чего-то. Понятия не имею чего. – Он совершенно пал духом. Макгонагалл вытянулся похлопать Боза по руке. В работе Макгонагалла самое важное – это непосредственный контакт.

– Дети? – спросил он, оборачиваясь к Милли, по завершении эпизода с теплотой и сочувствием.

– Мы не можем позволить себе детей.

– А вы хотели бы иметь детей, если бы ощущали, что можете их себе позволить?

– О да, – поджала она губы, – очень хотела бы.

– Много детей?

– Ну, это уж слишком!

– Не кипятитесь – есть же такие, кто хотят много детей, кто завели бы столько, сколько могли, если бы не регент-система.

– У моей мамы, – добровольно высказался Боз, – детей четверо. Естественно, все родились еще до закона о генетическом тестировании, кроме меня, а меня рожать ей позволили только потому, что старшего, Джимми, убили, то ли при беспорядках каких-то, то ли на танцах... ему было четырнадцать.

– Вы держите дома каких-нибудь животных? – Теперь четко было видно, к чему клонит Макгонагалл.

– Кошку, – ответил Боз, – и фикус.

– И кто в основном занимается кошкой?

– Я занимался – но только потому, что днем был дома. А последнее время Милли самой приходится заботиться о Тэбби. Ей, должно быть, одиноко – старой полосатой Тэбби.