Томас Диш - 334

Еще через два кона желание Януарии сбылось. Ей выпал “променад”, и она вышла из игры. Боз, которого стирали в порошок медленней, но столь же неукоснительно, настоял на том, чтобы тоже сдаться. Они с Януарией вышли на лоджию.

– Жест, конечно, благородный, но если чисто за компанию, то совсем оно было не обязательно.

– Да ладно, без нас им даже веселее. Теперь начнется настоящая борьба, око за око.

– Знаешь, а я в “Монополию” никогда вообще не выигрывала. Ни разу в жизни! – Она издала вздох. Потом, чтобы не показаться неблагодарной гостьей: – Замечательный у вас отсюда вид.

Они молча оглядели вечернюю панораму: движущиеся огоньки, машины и самолеты; неподвижные огоньки, звезды, окна, фонари. В конце концов Бозу стало как-то не по себе, и он выдал традиционно приберегаемую для посетителей лоджии хохму:

– Именно что замечательный – утром солнце, после обеда сплошная облачность.

Вероятно, до Януарии не дошло. Как бы то ни было, настроена она была на серьезный лад.

– Боз, мне нужен твой совет.

– Мой? Пара-па-пам! – Давать советы Боз обожал. – О чем бы это?

– О том, что нам делать.

– А что, надо еще что-то делать?

– В смысле?

– Ну, если я Крошку правильно понял, всё уже... – но “fait accompli” он сказать не мог, пришлось перевести: – ...свершившийся факт.

– Наверно, да – в смысле, что нас уже приняли. Они к нам так по-доброму отнеслись... Волнуюсь-то я не о нас, а об ее матери.

– Мама? Ничего, переживет как-нибудь.

– Вчера вечером она была совершенно не в себе.

– С этим у нее легко, но в себя прийти – как не фиг делать. У нас, Хансонов, нервная система что ванька-встанька. Как ты не могла не заметить. – Резковато, но Януария вряд ли что поняла; как и весь остальной подтекст.

– С ней остается Лотти. И Микки – когда вернется.

– Именно. – Но в согласии таились нотки сарказма. Последнее время эти неуклюжие попытки парить мозги стали действовать ему на нервы. – Да и в любом случае, даже если все действительно так плохо, как ей кажется, это не должно тебя останавливать. Пусть бы даже у нее не оставалось вообще никого.

– Ну это ты слишком!

– Слишком – тогда бы мне пришлось вернуться, составить ей компанию, правда? Если бы грозило потерять квартиру. О, смотри-ка, кто к нам пришел!

Это была кошка. Боз поднял ту на руки и стал почесывать в самых ее любимых местах.

– Но у тебя же есть своя... – настаивала Януария, – ...семья.

– Нет: у меня есть своя жизнь. Точно так же, как у тебя или у Крошки.

– Значит, по-твоему, мы все делаем правильно?

Но отпускать ее так легко в его планы не входило.

– Ты делаешь то, что хочешь? Да или нет.

– Да.

– Значит, все правильно. – Вынеся каковое суждение, он обратил все внимание на кошку. – Малышка, что там происходит, а? Они все еще играют в свою длинную скучную игру? А? Кто победит? А?

Януария не знала, что кошка смотрела телевизор, и совершенно серьезно ответила:

– По-моему, Крошка.

– Да? – Ну что могла Крошка найти?.. Это было выше его понимания.

– Да. Она всегда побеждает. Невероятно. Везет. Вот что.

37. Микки

Он собирался стать футболистом. В идеальном случае, кэтчером в “Метз”; если не выгорит, тогда все равно, лишь бы в высшей лиге. Если сестра могла стать балериной, почему б ему не заняться спортом. Наследственность у него та же, рефлексы хорошие, башка варит. Почему бы и нет. Доктор Салливен так и говорил, что у него получится, а Грег Линкольн, физрук, говорил, что шансы у него ничуть не хуже, чем у многих, может, даже лучше. Конечно, бесконечные упражнения, конечно, строжайшая дисциплина, конечно, железная воля; но с помощью доктора Салливена он избавится от вредных привычек и тогда вполне будет отвечать требованиям.

Но как можно все это объяснить за полчаса в комнате для посетителей? Матери, которая не может отличить Каика Чалмерса от Опала Нэша? Матери, от которой он и перенял (как сейчас понимал) все свои вредные привычки. Так что просто взял и выложил.

– Не хочу обратно домой. Ни на этой неделе, ни на следующей, ни... – Он хотел сказать “вообще никогда”, но осекся. – Еще долго.

Эмоции скользнули по лицу ее, словно огоньки стробоскопа.

– Почему, Микки? – спросила она. – В чем я виновата?

– Ни в чем. Дело в другом.

– Так в чем? Должна быть какая-то причина.

– Ты разговариваешь во сне. Всю ночь бормочешь и бормочешь.

– Это не причина. Если тебе не заснуть, можешь спать в гостиной, как когда-то Боз.

– Тогда вы психи. Как, ничего? Годится причина? Вы психи, все.