Кэролайн Черри - Угасающее солнце - Шон'джир

Мелеин долго молчала, затем окинула взглядом собравшихся.

– Мы пришли из такой же земли. Мы не должны сложить руки и ждать смерти. Не этому учила меня госпожа, что произвела меня на свет.

Слова терзали, словно удар судьбы. Кел'ейны выпрямились, и сен'ант выглядел смущенным, и кат'ант сидела, переплетя руки на коленях.

– Ци'мри преследуют нас, – сказала Мелеин. – Вооруженные.

Дусы поднялись. Дункан подошел, обнял зверей, шепотом разговаривая с ними.

– Что ты доставила нам? – крикнул сен'ант.

– Факт, которому необходимо взглянуть в лицо, – отрезала Мелеин, и все вокруг застыли. – Мы – мри! На нас напали, нам бросили вызов, так неужели те, кто остался, будут отрицать, что они тоже мри, а я – госпожа этого эдуна и всего Народа?

– Кел'ант, – выдохнул старый кел'ен, – будет ли дозволено задать вопрос… кто, и когда, и с каким оружием?..

– Я отвечу, – сказал Ньюн. – У Народа может быть другая судьба. Новая жизнь. _Ж_и_з_н_ь_ идет через эту пустыню мертвых миров. Наше пробуждение – это и есть жизнь, и мы должны этим воспользоваться.

Услышав это, Дункан вцепился руками в обвисшие складками шкуры дусов, прислонившись к беспокойно дрожащей стене палатки. О нем забыли. Они во все глаза смотрели на Ньюна, незнакомого кел'анта; на госпожу, что расточала обещания и угрозы.

Надежда.

Она светилась в золотистых глазах одетых в черные мантии келов, робко проступала на расчетливых лицах сенов. Лишь старая кат'ант казалась испуганной.

– Ан-ихон предоставил мне свои записи, – сказала Мелеин. – Я наполнила Ан-ихон и все города, которые соединены с ним, всем тем, что собрал Народ в своих скитаниях. У нас есть оружие, дети мои. У нас есть оружие. Мой кел'ант и я были последними. Больше никого. Больше никого. Закончилась последняя служба Келов, и служить мы больше не будем. На этот раз мы берем не плату. Это время принадлежит нам.

– Ай-е! – крикнул один из Келов, и крик этот всколыхнул остальных, и заставил сердце Дункана тревожно сжаться. Чувства дусов омывали его, наполняя всех вокруг смятением; эмоции Стэна делали их угрожающими, эмоции Ньюна – возбуждающими.

Кел'ейны вскочили с оглушительными криками; и сен'ейны тоже поднялись, скрестив руки, расчет светился в их суровых взглядах; и наконец поднялась кат'ант, и слезы текли по ее щекам.

Слезы за детей, – подумал Дункан, и к горлу его подступил комок.

– Убирайте палатки! – воскликнула Мелеин. – Мы отдохнем в городе, снова обретем то, что оставили там, зададим друг другу вопросы. Убирайте палатки!

Палатка начала пустеть; слышались возгласы на му'а джей'эном, звучали приказы.

И Ньюн стоял, наблюдая за их суетой, и, когда Мелеин вышла в ночь, Дункан поднялся и вместе с Ньюном последовал за ней; дусы неслышно выскользнули следом.

Мелеин оставила их, присоединившись к сенам. Здесь кел'ейнам было не место. Дункан стоял, ежась на холодном ветру, и Ньюн, в конце концов, отозвал его в сторону, откуда они могли наблюдать за тем, как валились палатки, и где легко дышалось.

Встревоженные дусы жались к ним.

– Не беспокойся за себя, – внезапно проговорил Ньюн.

– Я не беспокоюсь.

– Мне горько, – сказал Ньюн, – что пришлось убить.

И он с присущим мри пренебрежением к мебели сел на песок, на котором они стояли. Дункан опустился на колени рядом с ним, глядя, как Ньюн достал из складок своей мантии завернутые в кусок ткани джи'тэй, доставшиеся ему после смерти Мирея; как начал прикреплять их к поясу, на котором они должны были висеть на свободно свисающих шнурах поверх его мантии.

Сложные узлы. Узлы мри. Тонкие пальцы Ньюна ткали неизвестные еще Стэну узоры – землянин пока не научился понимать смысл этой сложности ради сложности.

Он попытался сосредоточиться на этом, отвлечь свой мозг от того, что увидел в палатке; от крика, который все еще звучал в его ушах – сотни вздымающихся голосов.

Вокруг них замелькали голубые мантии, убирая палатку, где проходил совет; старшие юноши и девушки вытаскивали столбы, выполняя самую тяжелую часть работы, а женщины и подростки помогали им. Лишь самые маленькие дети иногда, совсем растерявшись, начинали хныкать на руках у своих матерей, а малыши, что могли ходить, в конце концов не выдержали и затеяли игру в пятнашки, бегая между занятыми делом старшими, не понимая, какие изменения перевернули их мир.

– Лицо, что Смеется, – сказал о них Ньюн. – Ах, Дункан, как здорово видеть это!

Холод охватил Дункана, тяжесть дурного предчувствия, вызванного Предвидением госпожи… голоса детей во мраке, когда палатка упала, смех…