Сергей Лукьяненко - Звездная тень

– Да… конечно. Ты прав… Петр.

– Давайте поторопимся! – попросил я. Ну почему у них такие грустныелица? Почему обижаются мои лучшие-друзья, верные настолько, что готовыбыли силой исправлять ошибки – как Маша и Данилов…– Надо быстрее

добраться до корабля!

Весь путь я продремал. Вполглаза, наблюдая за лучшими-друзьями,

сидящими впереди. Интерьер корабля Лиги меня абсолютно не волновал, как и

его системы управления, настроенные на Машу, как и принципы его движения.

Все постижимо в этом мире. Все повторяется. Наружность не имеет никакой

важности. Корабль должен везти – а как он это делает, дело десятое.

Человек должен бороться за общее счастье – что бы с ним ни случилось.

Корабль знает свое дело.

А я – свое. Мои лучшие-друзья разговаривали вполголоса. Неужели они думают, что яих не слышу?

– Ошибка – рассматривать человека только как тело,– говорил дед. Он умный. Он понимает…– Еще большая ошибка – рассматривать человека как память, как сумму знаний, как набор байтов информации. Если мы сделаем шаг и скажем, что личность определяется языком – то будем во многом правы.

– «Вавилон семь»…– сказала Маша.

– Конечно. Но это слишком расплывчато. Язык – это общество, а не личность. Все же есть еще один штрих… последний. Творчество. Что-то, созданное личностью, рожденное лишь ее разумом. Вот это уже будет близко к душе… опасно близко. Бедный мальчик Ник Ример… регрессор и поэт. Даже погибнуть как следует ему не удалось.

– Я могу подойти к Петру и поговорить…– сказал Карел.

Открыв глаза, я уставился на рептилоида. Пасть распахнулась в торопливой улыбке.

– Только это ничего не даст,– закончил Карел.

Я снова погрузился в дремоту. Только молил – про себя – корабль.

Быстрее. Быстрее. Мне надо донести Зерно. Моя планета в беде. Мой долг – спасти ее.

Сохранить для вселенной, для Дружбы. Петр. Конклав мобилизует силы. Большая часть Торпп покинула фотосферусвоих звезд. Алари сгруппированы в две эскадры… основную и

вспомогательную. Хикси и Даэнло расконсервируют свои флоты. Спасибо. Мы успеем. Мне не надо объяснять, какая эскадра направится жечь мою родину, а

какая… какая…

– Петр!

Они все стояли рядом. Свет в овальной рубке корабля потускнел. В экранах полыхали звезды.

Господи, они совсем рядом! А если бы решили отнять Зерно?

– Петр,– повторил дед.– Мы прилетели. Мы рядом с кораблем Геометров.

Я неловко встал из кресла.

– Мы можем продолжить путь и на этом корабле,– сказала Маша.– Лига предоставляет свои корабли тем, кто несет Зерна Врат.

– Нет,– я покачал головой.– Так мы прилетели?

– Ты спал,– тихо сказал дед.– Знаешь, у тебя было совсем детское лицо. Я не хотел будить…

Счетчик из-под ног деда сверлил меня взглядом.

– И Карелу не позволил,– добавил дед. Отступил, освобождая мне проход. Я медленно двинулся к шлюзу.

– Петр!

Я не обернулся. Люк. Второй. Чужой корабль… я все-таки немного боюсь его. Выйти… быстрее…

Наружный люк распахнулся – и я увидел небо.

Черное, черное небо. Звезды могут выбиваться из сил, заполняя небосвод. Двоиться, троиться, сливаться в группы. Все равно – черноты больше. Куда больше.

Спрыгнув на каменистую землю бродячей планеты, я обернулся, подал руку Маше. Корабль Лиги лежал на грунте – граненная игла из зеркального стекла. Звездный свет плясал на гранях.

Они спустились вниз, вслед за мной, такие близкие и далекие друзья…

– Идемте,– сказал я. Голос задрожал – я не ожидал от себя такого волнения, но оно не спросило, можно ли явиться.

Скаут Геометров стоял в полусотне метров. Одинокий, затерянный на пустынной равнине. Сколько их здесь стоит… мертвых, уснувших кораблей, в которые никогда не вернутся пилоты…

– Петр,– дед протянул руку. Я вздрогнул, подавшись вперед, под ласку Наставника.– Куда ты хочешь лететь?

Я молчал.

– Петр, кому ты несешь Зерно? Кто взял его? Как мне тебя сейчас звать? Петр Хрумов? Или Ник Ример?

Дед, не надо… пожалуйста… не мучай меня…

Откуда мне знать, что во мне сейчас?

Что толку в именах?

– Петр? Ник?

– Меня ждет Родина,– ответил я.– Она зовет меня.

– Ник Ример,– усталым, сломанным голосом сказал дед.– Ты мертв, Ник Ример. Давным-давно. Твоя Родина списала тебя в расход, отметила галочкой в рядах борцов за Дружбу. Ты давно уже мертв.

– Нет,– я покачал головой.– Я… я не мертв. Петр и я – мы одно и то же. Я взял Зерно. Оно… оно мое…

– Тебя слишком мало, Ник Ример,– взгляд деда не отпускал меня.– Ты не смог ожить, пройдя Вратами. Ты все-таки мертв!